Мы — церковь

Приходится иной раз слышать, что православие если и принимать, как веру, то ни в коем случае не крестить младенца, ибо младенец ничего не понимает. Человек, уже став взрослым, может постигнуть православие умом, принять через ум церковь… Вот тогда ему и разумно будет покреститься. Такие разговоры возможны потому, что невоцерковлённое сознание размышляет о вере, как об области культуры, науки. Получается, что быть верующим сейчас – это интеллигентно и культурно. А быть неверующим – напротив. Перед революцией считалось иначе: культурно стало быть атеистом или, по крайней мере, католиком, а быть православным — это, немодно, годится лишь для плохо образованных людей с устаревшим сознанием. Постараемся разобраться, используя учебники догматического богословия, в важном вопросе: что же такое вера? Действительно ли вера – область особой науки или особое направление культуры? Или вера – народная традиция, обычай? Или же вера – иное?
Догматы церкви имеют принципиальное отличие от научных открытий и философских теорий. Последние – продукт человеческого разума. Догматы же открываются Богом через Божественное Откровение и к человеческому разуму не имеют никакого отношения (разве лишь в плане способности их понять и принять). Научные истины могут быть относительными и со временем меняться, восполняться, даже заменяться на противоположные: думали, что земля плоская, потом поняли, что земля – шар; потом уточнили, что она – шар немного неправильной формы, приплюснутый с полюсов… Эти открытия были сделаны учёными, благодаря талантам, дарованным им свыше. В открытиях не последнюю роль играла даже простая наблюдательность: так, например, моряки, не обладая каким-то сверх-образованием, стали первые предполагать, что земля круглая, на основании того, что движущийся навстречу корабль появлялся в поле зрения постепенно, начиная с верхушек мачт.
Догматы, основанные на Божественном Откровении – абсолютны и неизменимы. Именно потому утверждение, что коммунизм говорит то же, что и Евангелие, есть совершенно ложное утверждение. Социалистические и коммунистические экономисты своим разумом и на своём нравственном уровне доказывают, что, например, распределение доходов между населением должно быть вот таким, а не иным. Но мы уже видели, как у людей могут быстро меняться взгляды… Мы же имеем не человеческие умозаключения, а Божественное Откровение: о том, что трудящийся достоин пропитания, о том, что долг должно вернуть, пока не зашло солнце; о том, что не должно делать неправды на суде и о том, что «землю не должно продавать навсегда, ибо Моя земля»… Потому и говорят: «Догмат есть препятсвие разума». И это не есть недостаток догматов, а их достоинство.
Господь Иисус Христос открыл нам всю полноту Истины, какую человек способен вместить. Господь так и говорил не раз: Я открыл вам всё! Именно в силу полноты Откровения апостол Павел сказал: «если бы даже мы или Ангелы с неба стали благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема» (Гал.; 1, 18). Не всякую вероучительную истину можно логически объяснить и доказать. (Такой рациональный путь – всё как-нибудь объяснять – именуется схоластикой). Буквально слово «догмат» значит «граница». На церковных соборах обычно конкретизировалась формулировка догмата, она могла уточняться, добавляться. Но при этом суть догмата остаётся неизменной. Так, например, Второй Вселенский Собор дополнил Символ Веры, принятый на Первом Вселенском Соборе. Кроме того, были изменения в русском Символе веры, внесённые после церковного Раскола. Однако же, все эти дополнения и изменения не выходили за рамки границы, данной в Откровении.
Часто можно слышать возражения, что Церковь отстаёт от жизни, потому что с древних времён все «устарело» и не соответствует нашим новшествам. Да, жизнь меняется. Так, например, мы перестали служить заутреню на рассвете. Плохо это или хорошо, но к догматам это не имеет отношения. Развитие догматики, как науки, возможно лишь во всё более точном выражении, изложении, объяснении Истины, дарованной в Откровении. Задача богословия – служить единению человека с Богом, приобщать человека к Вечности. Но догматы нам вверены со времени Иисуса Христа и Им Самим. В противном случае, если мы будем настаивать, что богословие должно развиваться и объявлять миру о чём-то новом, мы придём к тому, что любой наш современник, прослушавший курс богословия, может знать больше и полнее, нежели апостолы, слушавшие Христа из первых уст, и любые умозаключения нашего какого-нибудь современника могут быть полнее того, что говорил Христос!
Что же, в церкви вообще не может иметь место размышление и высказывание своих мыслей? Отчего же! Пожалуйста! Но это будет исключительно частное мнение, к догматам не имеющее никакого отношения. Любое мнение, даже очень уважаемого отца Церкви, может быть ошибочным. А может быть истинным. Но и тогда к нему следует относиться, как к личному мнению, а не как к догматическому учению. То, что мы не знаем, или то, что нам не вполне ясно, вполне может обсуждаться. И даже «каждый батюшка» может иметь своё мнение. Но это, во-первых, не богословское мнение. А во-вторых, оно тоже не должно выходить за границы, обозначенные догматами. Богословское мнение не может быть фантазией. Любое мнение частного лица, отца Церкви должно быть согласно со Священным Преданием и не противоречить ему.
Приведу пример церковных мнений… Одни отцы церкви утверждают, что человек трёхсоставен: дух, душа, тело. Другие же настаивают на двухсоставности: душа и тело; при этом дух является особой, высшей частью души. Как одно, так и другое мнение не выходит за рамки догмата. Мы знаем из Откровения, что Господь сотворил тело человека, вдунул «дыхание жизни» и стал человек «душею живою». Ни первое, ни второе мнение из приведённых выше, не противоречит Священному Писанию. Или, например другое расхождение во взглядах… Одни утверждают, что душа человека всякий раз творится Богом из ничего. Другие же утверждают, что так была сотворена лишь душа Адама. Душа Евы – часть его души. Души детей рождаются от душ обоих родителей и имеют общие с ними свойства. Почему отцы Церкви утверждают разное? Потому что точно сего никто не знает. И скорее всего, ответ на этом свете получить вообще невозможно. Рассуждать же и мыслить не запрещено никому. На то и дал Бог человеку ум и ту же душу (ум многие считают неотъемлемым свойством души). Мнения частные могут быть противоречивыми. Но в целом они нисколько не противоречат учению о том, что душа у человека есть. Потому – кому какое мнение ближе, того он и будет придерживаться. И ничего в этом плохого нет.
Кроме догматов есть вероучительные истины. Они очевидны для всей Церкви, их не формулировали на Соборах, по их поводу просто вообще не было споров и разногласий. Например — утверждение о бессмертии души.
В некоторые времена в автокефальных православных церквях появлялись разные мнения, разные тонкости в обрядах. Это никого не смущало. Потому что в целом – все эти различия нисколько не противоречили догматам Церкви. Допустим, то же двуперстие или троеперстие, идти крестному ходу по солнцу или же против солнца, благоговейно молиться или бить в барабаны (что мы можем до сих пор видеть в арабской церкви при схождении Благодатного огня, например) – на все эти разности смотрели абсолютно спокойно. Правда, некоторые изменения в богослужении пролили реки крови на Руси после 1666 года… Но это вина политики, а не вероучения. Во всяком случае, до русского Раскола Византия, Русь и Сербия крестились двумя перстами, а весь остальной православный мир – тремя. И это не вызывало никаких конфликтов и нареканий. Считали местным обычаем, который оправдывался поместным богословским мнением. И всё. Возникает тогда вопрос: почему же столь различные служения в церкви не приводили к расколу Православия, а вот год 1054 – дал непоправимый раскол: отпадение католической церкви –Римскиой — и объявление её еретической сектой? Ведь есть же Болгарская церковь, Албанская, Японская … и никто, не смотря на какую-нибудь разницу в них, не называет их или иные православные церкви – еретическими? Почему с ними можно молиться, а с Западной церковью, с католиками — нет? Ответ прост: введение филиокве в римскую мессу. Вот что послужило расколом, который нельзя преодолеть без покаяния католической церкви. Что такое филиокве? Это утверждение о двойном исхождении Духа – от Отца и от Сына. Бог един в Троице – это догмат. Троица Единосущная и нераздельная… Если предположить исхождение Святого Духа и от Сына, то пропадает троичность: Святый Дух – это то, что принадлежит и Отцу, и Сыну… И потому уже не может иметь самостоятельного лица. Великие Каппадокийцы, как их называли – Василий Великий, Григорий Богослов и Григорий Нисский — в своих трудах изложили христианскую триадологию – учение о Святой Троице. Отец, Сын и Дух – три ипостаси и три лица одной сущности Бога Троицы. Отличаются отношением друг ко другу. Бог-Отец – единственное начало и единственый источник всего, что существует в мире. Святый Дух никому не обязан тем, что Он есть, кроме как Отцу. Отец – всё. Нелепо, говорили святые отцы, вести мир от двух безначальных начал. Сын рождается вечно только от Отца и Дух Святый исходит вечно только от Отца. Потому – Троица Единосущная. В Святой Троице – власть не разделяется, воля единодушна, единство равночестно. На втором Вселенском Соборе учение Каппадокийцев было принято. Оно кратко сформулировано в Символе Веры, как общее вероучительное определение для всех христиан. Символ Веры читался и на греческом, и на латинских языках, как догматическая формула.
Введение впоследствии филиокве вносит в Троицу второе начало, лишая Троицу, как говорили святые отцы, монархического начального единства. Католики удивлялись: мол, у нас разрешено читать Символ Веры и так, и так… Как кому нравится. Отчего же возмущаются православные? От того, что к догматам не относятся, как кому захотелось.
Было ли филиокве новшеством, о коем заговорили в 1054 году? Вовсе нет. Разговоры об этом шли и ранее. Филиокве существовало задолго до рокового года. И на него смотрели, как на частное и ошибочное богословское мнение. Оно порицалось. Но при этом Римская церковь не отпадала от Единой Соборной Апостольской Церкви. В 1054 году филиокве было введено в католическую мессу (Литургию). Это событие автоматически сделало филиокве не частным мнением, а догматом католической церкви. И этот новый догмат вошёл в противоречие с догматикой Апостольской Церкви. Именно потому католическая церковь была объявлена еретической, с католическими священниками нельзя сослужить. А сама Соборная Апостольская Церковь стала именоваться Православной. Иногда те, кто не знает тонкостей веры, иронизируют по поводу названия нашей церкви: вы, мол, правильнее всех славите Бога, а остальные не умеют? Вы что же, самые умные? Нет, название: Православная Церковь — говорит не о том, что мы – «самые умные», а о том, что в нашей церкви нет отступления от Божественного Откровения, дарованного человекам Иисусом Христом, и выраженного в церковных догматах. Наша церковь поэтому – ортодоксальная. И это не минус в жизни нашей церкви, а напротив: в этом якорь и спасение нашего корабля.
Мы говорим о том, что есть Священное Писание и есть Священное Предание. И на сем и строится наша церковная жизнь. Что мы называем Священным Писанием – более-менее понятно. Само слово Писание – нам раскрывает смысл: священные книги, то, что в них написано. Но эти священные книги не являются «продуктом», если так можно выразиться, человеческого разума. Они так же дарованы пророкам, апостолам – как Откровение от Бога. Это не результат познания, исследования и, тем более, это не является фантазией и не сродни художественной литературе. Но однако же, когда задаёшь вопрос: а что же такое Церковное Предание? — обычно не получаешь ответ. Или говорят так: это то, что передаётся в рассказах от поколения к поколению, как передаётся, допустим, фольклор – народные былины, сказки… Но нет! Предание действительно от слова «передавать». Священное Предание – это то, что передано, это непрерывная цепь передач богооткровенной Истины. И начальное звено в этой цепи – Бог. Главное содержание предания – Литургия, Евхаристия. То есть, Литургическая жизнь есть форма Священного Предания.