Хлебный крест

Хлеб всегда был символом, т.е. тем, что связывает людей с миром потусторонним. Потому во все времена считалось грехом выбросить хлеб, а тем паче — печь плохой хлеб, некачественный, из плохой муки. Лишь во времена голода люди мирились с плохим хлебом. Если же в мирное, благополучное время пекарь испечёт некачественный хлеб, который люди не смогут есть и совершат грех — выбросят, такой пекарь согрешает вдвойне: на нём и собственный грех, и грех людей. Отношение к хлебу церковному – просфоре – ещё строже. Богу приносят лучшее. Этот хлеб должен быть непременно красивым, вкусным и свежим. «Иерей же, дерзнувший служити над хлебом зацвелым, заплесневелым или изгорчившимся, или чёрствым, или растленным, зело тяжко согрешает и извержению попадает, яко таинство на таковых видах не совершается». Так гласит церковный Устав.
Церковь всегда всех прихожан кормила: причащались на Литургии все – принимали Хлеб Жизни, пищу для Духа, души и тела. А кто по каким-либо причинам не мог подойти к святому Причастию, — принимали частички Антидора: просфоры, из которой вынута середина, так называемый Агнец; именно Агнец и становится Телом Христовым по освящении; его мы принимаем, причащаясь. Священник подавал частички Антидора, т.е. то, что осталось от просфоры после того, как Агнец вынут, и люди принимали эти частицы благоговейно, крестообразно сложив руки и целуя руку священника.
Во времена ранней Церкви могло быть несколько Агнцев. Теперь же у нас Агнец один. Размер его зависит от количества прихожан. В знак того, что все люди, вся Церковь – одно Тело Христово.
Количество выпекаемых для Литургии просфор – разное. Оно не относится к догматике и определяется поместной церковной традицией. Может меняться со временем. Так на Руси до Никона служили на 7 просфорах, как и потом стали служить в старообрядческих церквях. В память о семи хлебах Христа. После Никоновской реформы начали служить на 5. Так же в память кормления людей 5 хлебами. Греки совершали службу на одной просфоре. Всех, кто приносил для поминовения в храм хлеб или муку, дьяконы вносили в особый список для поминовения.
Просфора символична. Низ просфоры – земное начало человеческой жизни. Верх – освящение Духом Божьим человеческой жизни. Вода – благодать Божия. Дрожжи – животворная Сила Божия. Хлеб обязательно посолен. Соль в православии символ сути, истины, самого главного, неотъемлемого составляющего, без чего просто не может быть праведной жизни. Мука – это плоть. Замешивается брение – мука и вода: плоть освящается благодатью Бога. Плоть принимает в себя дрожжи и святую воду – животворящую Силу Духа. Сверху на просфору ставится печать – печать Дара Духа Святаго.
При выпечке домашнего хлеба хозяйки на хлебе тоже ставили крест. Когда уже хлеб заложен в форму, сверху его надрезали крестообразно ножом. Делали это потому, что хлеб так лучше подходит: при таком надрезе поднимается не только верх, середина, но и края хлеба. Форма хлеба становится более ровная и высокая. Кроме того, такой хлеб легче ломать. Совпадают как духовная, так и земная практическая цель. Хлеб, надрезанный крестом, становится символом, приобретает освящённость и Духовную благодать. И с другой стороны это удобно в практическом отношении, в земных нуждах – мягкие, высокие края, легко поломать булку хлеба без ножа. И в этом истина и правда: всё земное, соединившись с небесным, становится полезнее для человека. Именно из-за крестообразного надреза хлеба нарисованный крест в круге именовали – крест нахлебный. Этим же крестом часто украшались ризы священников, рушники для икон, завесы для церкви, стихари пономарей и прочие вещи, что шились и вышивались для нужд храма. Такой хлебный крест раньше осенял и крышу храмового крыльца, украшал стены церкви. Хлебный крест имел ещё одно символическое значение, которое вытекало из его реального, практического, земного применения: надрез разделял хлеб на четыре части. И это – отдельные части. Они легко разломятся и отпадут друг от друга. Но они, каждая сама по себе существующая, объединены кругом в одно целое. Так и хлебный крест на ризе священника значит, что все, пришедшие в храм, объединяются в одно целое — в Тело Христово, Соборную Церковь. Люди объединяются и сами друг с другом, и объединяются со Христом; люди объединяется с Богом, а Бог соединяется с людьми.
Интересно, что многие святые отцы говорили о «дохристовых Христианах». Так называли они великих учёных и философов языческой древности. Их труды почитались отцами Церкви. В них святые уважительно видели жажду человека отыскать потерянную дорогу к Богу. Иустин Философ отмечает интересное рассуждение Платона: Платон говорит о том, что Бог поместил Своего Сына во вселенной в виде Х-образного креста. И так Сын Божий в неплотском виде рассекает и в то же время объединяет всю вселенную. «Вся сила и мудрость в Распятом Царе».
Крест часто венчался буквой Р. Греческая буква Р – ро означала слово «РАКС» — царь. Такая буква часто венчала не только хлебный крест, но и крест «уловления» — она покрывала трезубец, которым ловили рыбу. А в катакомбной церкви Христа и Евхаристию символически изображали в виде корзин с хлебом и рыбою. Получалось, что пища у древних народов освящена. И по-другому уже читается и воспринимается знаменитое дренее: «Я живу не для того, чтобы есть, а ем для того, чтобы жить». Кормление человека несёт в себе сакральный смысл. Кормление поддерживает святой Дар Бога – жизнь земную. Кормление в Церкви – Причастие – даёт возможность освятить земную плоть и сделать её пригодной для жизни на Небесах после смерти тела. Только с частицами Крови и Тела Христова наши тело и кровь обретают способность жить вечно. Не случайно во все времена принятие пищи (во всех религиях) считалось сакральным. Пищу принимали с благоговением, с молитвой, собирая все крошки. Перекуски на ходу, игры детей и беготня с куском хлеба строго запрещались. За трапезой пребывали в молчании. Мы сейчас зачастую глотаем гамбургер на улице, а дома едим, глядя в телевизор. Врачи (даже если они закоренелые атеисты) и священники здесь будут едины: силу от такой трапезы организм человека не получит. Мы опять видим пример единения святости и самой обыкновенной земной полезности: то, что свято – полезно для земной жизни, то, что без святости, исполненное лишь бы как – вредно для земного здоровья и жизни. Как говаривают частенько наши «церковные» бабушки: «Богу халтуры не надо». Не надо и человеку. От халтуры, неряшливости, легкомысленному отношению к хлебу – беда. Тем более грехом является – отобрать у человека пищу, обречь людей на голод, недоедание.
Кроме хлебного и «рыбного» креста есть ещё крест лепестковый или цветочный. Он так же часто украшает ризы священников. Крест из четырёх или шести лепестков цветка. Это красота. Красота – от Бога. У Бога всё красиво.
Эти три креста освящают земное бытие: хлеб, рыба – основная пища и цветы – красота земная. Это то, что подарил Бог человеку для земного мира.
Христа в ранней торжествующей Церкви никогда не изображали, распятым. Да и первое изображение Христа, распятого на кресте, вовсе не несло того скорбного смысла, который приписывается ему сейчас. Появилось впервые изображение Распятого на Кресте Христа в VI веке. Но широкое распространение оно получило лишь в X веке и уже с иным смыслом. Чем дальше человечество отходило от первой Пасхи, тем более оно скорбело, тосковало, теряло истину. И это всё отражалось в вере и обрядах. Первое изображение пригвождённого ко кресту Спасителя имеет свою историю. Появилась ересь монофизитов, которые называли Христа не Богочеловеком, а только Богом, отрицая Его Человеческую природу. Святой Анастасий Синаит написал сочинение против ереси монофизитства. К этому сочинению он и приложил рисунок: распятый на кресте Христос. Кто бы и как распял только лишь Бога?! – спрашивал святой Анастасий. Но ведь Господь был на Кресте. И умер плотию. Как мог умереть Бог? Этот Крест с распятым телом Христа и есть высшее доказательство, что Христос был Богочеловеком. Как человек Христос умер, как Господь — воскрес. Как Богочеловек вознёсся на Небеса, приняв навечно восстановленную плоть Человека.
Такова история появления распятия со Христом на нём. При этом на изображении Распятия руки Христа никогда не провисали. Они были распростёрты прямо: Христос обнимает всё человечество, возлюбив его. Христос призывает к Себе всех людей. Христос держит «все концы земли». Такой крест показывает вовсе не страдания, а Плод Креста – торжество Креста. Изображение Спасителя с провисшими руками появилось позже, уже в основном в католическом ответвлении. Оно несёт в себе лишь изображение муки и отвлекает от главного. Мы зацикливаемся только на земном, забывая о СОЛИ совершившегося: для чего, ради чего… Мы теряем Плод Креста. И появляются упрёки от сектантов: зачем носите на себе изображение человека, который страдает, мучается, проливает кровь? Зачем ему поклоняетесь? Мы носим на себе Богочеловека и покланяемся Богочеловеку, чтобы помнить: Плод Креста – это Жизнь с Богом вечная и возможная для каждого из нас; и все «концы земли» и наши жизни удерживаются Христом. Лишь бы не была напрасна Жертва для конкретного человека. А Плод нам уже дан. Православие – вера Торжествующая, а не бессильно плачущая и унывающая. Господь обнимает нас.
Не могу не сказать ещё об одном кресте… Этот крест означает поругание и Христовых мук, и Христова Торжества. Это крест на игральных картах. Пусть никогда его не коснётся рука православного человека! Объясните прежде всего детям! Ведь в наше порочное время карты стали самой рядовой вещью в школьном портфеле. Мальчишки и девчонки вместе играют. А девочки ещё и гадают. Более того, бесовство изворотливо: можно увидеть и прянички, и пирожные в виде игральных карт… И «новые карты» для « благовоспитанных» девочек. Это «как бы карты», «ненастоящие карты»… На них может быть куколка, цветочки, котятки… Но карточная символика остаётся. Что же она значит?
Играющие говорят «трефовая масть», «трефовый король». Король, царь креста есть нечистый, скверный, — так только и можно эти слова перевести. Ибо «трефа» значит «нечисть, скверна». А «козырный» — то же, что «кошерный». А «кошерный» — то, что помогает, якобы, преодолеть силу Креста, якобы имеет силу над Крестом Живоносным. Остальные картёжные масти хулят орудия крестных мук: пика — пика, пронзившая ребро, черви – губка на трости, бубны – гвозди с четырёхугольной шляпкой. Играющий либо гадающий участвует в поругании Креста. Мало того, что гадатели прокляты с ветхозаветных времён, но всякий, кто берёт карты в руки – участвует в поругании Креста. И потому неминуемо впадает под власть бесов. И это влияние будет длится очень долго, будет повышенным. Игральные карты – инструмент бесообщения, а вовсе не невинное развлечение. И если кто из неверующих возразит: православные опять мутят воду , что-то выдумывают, — мы возразим… Может ли быть вещь, доставшаяся от покойной матери или отца, игрушкой на пляже? Будете вы её небрежно бросать на песочек? Нет, свою родовую святыньку вы будете беречь (если вы хоть немного воспитаны и имеете хоть малую порядочность). Не тем ли паче следует бережно обращаться с вещью, доставшейся нам от Отца Небесного, от Христа Спасителя, отдавшего за нашу жизнь Свою земную Жизнь? На картах крест. И его хулят, небрежно бросая. Это не просто грех. Так действует противоположная сила и мы вместе с нею. И по-другому не может быть: крестом не играют, не развлекаются! А то, что атеистическое сознание трудно постигает истину и не соглашается с нею, вовсе не значит, что этой истины нет. Когда вы выходите из дома и видите тучу – вы можете и не знать наверняка, будет ли дождь. А всё же возьмёте «на всякий случай» зонтик. Не разумнее ли, не зная есть ли рай и ад, поскольку вы в это не верите и отрицаете, всё же хоть немного «запастись» при земной жизни добрыми делами и оставить грехи и богохульство? Хотя бы тоже «на всякий случай»! А то вдруг потом для вас окажется, что и рай, и ад есть?! Это ведь похуже дождя и отсутствия зонтика! От дождя дома просушитесь. А ад – вечен.
В заключение хочется сказать, что Вифлеемскую пещеру звали — Дом Хлеба. Господь нас кормит, милует, питает… Слава Богу за всё!