1. О достоинстве человеческом и свободе
Поразительный дар человеку подарил Господь. Он называется свобода.
Какая сила сокрыта в нём? Сила такая: если ты не хочешь, тебя никто не заставит. Только подумайте: над человеческой волей никто не стоит, никто не довлеет, никто не имеет над вами власти. Если вы, вы лично, не хотите согрешить – вы НИКОГДА НЕ СОГРЕШИТЕ!
Оказывается, дорога в Рай проста: нужно захотеть уйти от греха.
Даже если восстанет на тебя весь ад, все бесы — ты не согрешишь. Потому что никто насильно не может заставить человека грешить.
Но есть в нас коварные «друзья»: страх перед трудностями и мучениями, лень, желание удовольствий, трусость. И они тихонько нашёптывают нам: а зачем тебе это нужно, не грешить? Это очень напрягает, лишает покоя и удобств. На земле, мол, человек вынужден грешить. По-другому на земле не прожить. Послушав сих коварных советчиков, мы безропотно делаем шаг в сторону ада.
Свобода – одно из проявлений в нас образа Божьего. Человеческое достоинство невероятно высоко. Истребило ли грехопадение достоинство, данное человеку? Нет! Потому что образ Божий в человеческой природе неистребим. Именно поэтому и возможным оказалось спасение человечества. Нам постоянно напоминают церковные тексты: «Образ есмь неизреченныя Твоея славы, аще и язвы ношу прегрешений…». Это из чина погребения. Образ славы, о котором и сказать невозможно – вот каков каждый человек на земле! Но мы покрыты язвами грехов. Кто больше, кто меньше. Но лекарь один – я сам. Если человек не захочет вылечиться от греха, то никто насильно его не сможет сделать добродетельным. Никакие искажения, возникшие в природе человека после грехопадения, не способны принизить и убить в людях достоинство без нашего человеческого согласия. Именно поэтому каждая человеческая личность имеет невыразимо великую цену.
Всё, что унижает человека, опускает его – оно греховно. И здесь мы сталкиваемся с двумя видами грехов. Первый – это когда мы хотим грешить. Но второй вид – когда у нас хочет кто-то отнять достоинство. Мы часто говорим о смирении, но забываем, что если мы позволяем грязным рукам касаться нашего человеческого достоинства, то это уже не смирение, а отдание Божьего дара на попрание свиньям.
Чувство Божьего достоинства в человеке толкало его на мученичество. Он сам выбирал между грехом и мученичеством. И выбирал умереть с честью. Не было животного страха перед смертью. Почему? Да потому что твёрдо знали: жизнь не кончается со смертью.
Каждый мученик Христов повторял слова Христа: я на то и родился, чтобы свидетельствовать об Истине.
Вы не задумывались о таком, казалось бы, невозможном факте: Евпраксия, княгиня Рязанская, канонизирована в лике святых…за то, что покончила с собой и лишила жизни ребёнка. Парадокс? Нет!
В Орде потребовали от князя Федора Юрьевича Рязанского привезти на поругание его жену. Князь ответил отказом, за что и был казнён. Евпраксия, узнав, что княжеский терем окружён ордынским войском и нет никакой надежды спастись, выбросилась из высокого терема, держа на руках маленького сына Иоанна Федоровича. Естественно, оба погибли. Самоубийство и убийство? Но церковь говорит: нет! Мученичество. Княгиня не могла нарушить святые узы брака, святой обет любви, не могла нарушить супружеское целомудрие. И не могла отдать ребёнка либо на мучения и смерть, либо на воспитание, противное русскому духу. Ведь не секрет, что много русских мальчуганов забирали в Орду с тем, чтобы подготовить из них первоклассных воинов и послать завоёвывать родину — Русь. Ребёнок, сын мученически погибшего князя, который воюет против родной земли? – нет, этого не могла допустить княгиня Евпраксия. А ведь, казалось бы, что нет вины на женщине, когда идёт война: ну, захватили татары, ну насильно сделали наложницей хана… А что может сделать слабая женщина? Но человек, который не желает предавать свои идеалы, не предаст их никогда. И ничто, никакое зло мира не принудит его унизить собственное достоинство, дарованное человеку Самим Творцом.
В православии есть наука агиология. Её предмет – духовное совершенство, святость. И нужно повторить, что в основе всякой святости лежит нежелание человека утерять великое достоинство, данное ему от Бога. А для того, чтобы это достоинство сохранить, человек использует другой Божий дар, который называется свобода.
Если бы мы памятовали о том, жизнь человечества была бы лучше.
Мы говорим: обстоятельства вынудили. Было встарь такое понятие, как аристократия духа. Плебей духа говорит: обстоятельства сильнее меня, меня вынудила среда совершить грех. Аристократ духа говорит: я – личность, личность выше среды, потому никакая среда и обстоятельства не могут надо мною довлеть и принудить ко греху. Аристократ духа предпочтёт гибель физическую гибели духовной.
Вот и всё. Так становятся патриотами, так становятся святыми, так становятся Божьими.
Казалось бы, эта мысль православия: человек неподвластен греху, никто не может его принудить ко греху, — должна объединить церковь и школу, просвещение. Эта мысль должна бы стать главной в нашей светской школе, потому что только так возможно воспитать патриота, семьянина, порядочного человека. Вся образовательная система красной нитью должна провести в воспитании детей принцип: ты не раб греха! Ты господин сам себе, никто, кроме Бога, не может стоять над тобой, как и ты не можешь возвышаться над другим человеком. Если бы это случилось, то человечество получило бы, возможно, себе ещё добавочные годы жизни и процветания. Задумаемся над словом «образование». Название раскрывает суть процесса: приведение всякого человека к образу Божьему, к спасению, которое потенциально дано каждому человеку.
Но светское образование предпочитает отгородиться от церкви и гордо вещать, что церковь отделена от государства, мы, дескать, государство светское! Но освобождённый от Бога человек – раб греха, разложения, тления. Изумляет то, что наука и образование нашего времени упрямо продолжают защищать низость духа, временность, тленность, падение.
При этом многие из нас говорят: да мы и так православные, верующие! В чём же эта наша вера заключается? Возможно, в рассылке в соцсетях открыток ко всем праздникам. При этом, с помощью сих открыток, православие постепенно становится «фольклорным», его уже трудно отличить от язычества. Нет у этой категории верующих праздника, допустим, Преображения Господня. Они даже не задумываются над смыслом этого праздника и других святых дней. Они святят яблоки, мёд, орехи, чабрец и мяту, куличи и окорок, окунаются в прорубь. На этом вся вера заканчивается. Выхолащивание истинной веры не доведёт до добра наше государство. Казалось бы, образование прежде всего должно быть заинтересованным объяснить людям истинный смысл веры и истинный смысл их жизни. Но… увы…
Хочется надеяться, что человечество, или хотя бы народ России, поймёт, что православие – это не история, не обряды и народные традиции, но это насущная необходимость и единственное условие продолжения жизни человечества в целом и благость каждого конкретного человека и здесь, на земле, и после его земной кончины.
2. О первобытности и современности
Школьная история в нас твердо закрепила понятие: «первобытный» — значит, дикий, с каменным копьём, обросший, лохматый дикарь. Но первобытный человек – это человек, сотворённый Богом. Его Господь Сам слепил своими руками и вдохнул в него Своими устами дыхание жизни. Первобытный человек — человек, имевший колоссальные знания, силу, общавшийся с Богом, имевший с ним постоянную связь… Первобытный человек – не дикарь из пещеры, а житель Эдема, райского сада, созданного для наслаждения человека.
Господь по благости Своей сотворил материальный мир и поставил над ним человека, как проводника Божественной благодати.
Человек соединил в себе Небо и землю, материальное и идеальное, духовное.
Нельзя забывать о том, что душа — это тоже, если можно так выразиться, материальная часть человека. Только она — более тонкая материя. Так же, бесплотными можно считать и ангелов лишь условно. Они тоже сотворены из материи, но не такой грубой. А вот дух – дух не сотворён, он полностью нематериален, он – Божий дар человеку, выделивший его из мира земного. С тех пор человек принадлежит и Небу, и земле. И только если в нём одинаково гармонично развиты обе части – материальная и идеальная, человек может жить.
«Двоякого знаю я человека, – замечает Св. Григорий, – одного видимого, другого скрытого под видимым, невидимого, внутреннего. Итак, мы имеем внутреннего человека и некоторым образом двояки. А если сказать правду, то мы только внутри; ибо меня составляет только внутренний человек; внешнее – не я, а мое; ибо я – не рука, но то, что мыслит в душе (το λογιϰόν της ψυχής); а рука – часть человека, так что тело есть орудие человека, орудие души, человек же собственно есть самая душа».
Так говорит о человеке Григорий Нисский. Человек, я настоящий – внутри. И каждый наш орган – это не я. Это просто моё. Человек, таким образом, оказывается выше видимого земного мира. А значит и высшая цель его жизни заключается не в земном, не в материальном.
«Одних неодушевленных и бессловесных, – замечает св. Григорий в другом месте, – можно чужой волей приводить к чему угодно; словесное же и разумное существо, если перестало действовать свободно, утратило вместе и дар разумности». Обратим внимание: несвободный человек теряет дар разумности. Не случайно фашисты всех веков и всех мастей старались лишить человека свободного выбора. Такой человек теряет разум и уравнивает себя с животными. Им можно пользоваться, как животным, а когда он станет не нужен – убить. Именно поэтому свободомыслие каждой личности являлось угрозой тоталитарному государству во все времена.
«Если вы хотите узнать, что такое человек… воззрите к престолу Божию, и вы увидите там сидящего одесную Бога, одесную Славы ЧЕЛОВЕКА [выделено мной. – А.Л.] Иисуса Христа… только так мы можем познать, как велик человек, если только станет свободным…». Так пишет митрополит Антоний Сурожский. Вообще смысл творения лежит вне земной жизни человека. Поэтому, если искать смысл жизни в земном – научиться красиво петь, родить детей, стать художником, посадить, как говорится, дерево, то истинный смысл жизни для себя мы никогда не найдём. Последние минуты жизни будут для нас страшны, потому что откроют нам нищету и бессмысленность жизни на земле, которая рано или поздно кончается… а что дальше – не верим, не знаем, боимся… Только если в конце жизни мы целенаправленно устремляемся к Богу, только тогда наша земная жизнь обретает смысл, венцом жизни становится смерть, изменённая после воскресения Христова в наше второе рождение.
Если мы обратимся к советскому нравственному воспитанию, то увидим очень большие отличия в воспитании советского человека от человека, воспитанного в православной среде. Несмотря на то, что часто говорят: Евангелие и кодекс строителя коммунизма тождественны, — это не так. В данной статье не будем говорить о главном: кодекс строителя коммунизма не ведёт человека ко Христу. Но остановимся на другом отличии: человек в стране Советов – винтик, гаечка в большой огромной машине под названием коллектив. Это не православное представление о личности. Личность в христианстве драгоценна! Но если мы обратимся к нынешнему воспитанию, когда общество – ничто, а собственное Я с одной стороны выпячивается, поднимается над всеми остальными людьми, а с другой стороны низводится на уровень животных потребностей, то мы увидим, что мы ещё более удалились от первообраза, нежели советский коммунист. Мы ещё хуже. И только православие идеально сочетает высокую значимость каждой человеческой личности и её служение ближнему, как заповедал нам Христос. Мы собираемся в храм ради Литургии, общего дела. А общее дело невозможно без сострадания и любви к ближнему. О чем нам всегда напоминает на литургии целование мира. Увы, обряд забытый.
Говорят, что в любой науке следует очень прочно освоить азы. И только тогда можно надеяться, что сможешь усовершенствоваться. Так и в вере. Для того, чтобы быть не верующим на уровне фольклора, а воистину верным Богу, человек должен понять главное: он – существо наполовину земное, наполовину небесное. Небу человек принадлежит не после смерти, но всегда. В каждую минуту жизни человек должен чувствовать своё сердце сросшимся с Небом. И потому стремление к очищению души, к взращиванию внутри себя благородства должно становиться насущной, жизненной потребностью каждого православного человека.
Устремимся к благословенной первобытности человеческой!Это будет нашим возвращением домой.
