Тени под деревьями синеют и нехотя удлиняются. Солнце апельсиновым соком по капле стекает в голубую чашу моря. Где-то, под лучезарными громадами облаков качаются чайки. Бриз доносит их протяжное пение.
Старый монах сидя на камне, неспешно творит Иисусову молитву. Сердце погружено в благодать.
Хорошо отцу Олимпию в апельсиновом саду. Долгие годы возделывал он сад, ухаживал за ним, удобрял, окучивал, поливал. Каждое деревце знакомо, каждый листик и веточка. Здесь и молитва совершается легче и отраднее.
Отец Олимпий — садовник. Подняв на ноги сыновей, ушел от городской суеты в монастырь. Принял постриг и вот уже много лет трудится не покладая рук. Любит свою работу, благодарит Бога за каждый прожитый день.
— Устали, отец Олимпий? — раздается из-за ветвей задорный голос.
— Слегка.
Отец Олимпий поднял голову. Над ним возвышалась широченная, заслоняющая полнеба фигура никогда не унывающего послушника Матфея. Улыбаясь Матфей бросил в сторону тяпку и присел рядом.
— А я порядком подустал.
— Молись, чадо, как можно чаще и станет легче. Молитва Иисусова благодатна и живительна.
— Молюсь, отче, молюсь, — кивнул Матфей, протягивая монаху чашу студеной родниковой водицы.
— Отец Олимпий, хочу задать вопрос.
— Говори.
— Работая в саду, наблюдаю за деревьями. Все они растут, приносят плод, все имеют один корень. А веры различные, которых так много на земле, у всех ли один корень, одно основание?
— Когда совершено было грехопадение праотцами нашими Адамом и Евой, ниспало все человечество в душепагубное идолопоклонство. Оставили Бога единого. Возлюбили творение более нежели Творца. Поклонились духам нечистым в образе богов языческих. Строили капища, ваяли идолов безгласных, творение рук человеческих.
— Да, распространилось идолобесие по всей земле, а с ним и беззакония: блуд, вражда, войны, зависть, гордость, тщеславие, распри, — подхватил Матфей, вытерая со лба пот.
— Так и есть, с кем поведешься от того и наберешься. Вот и набрались от духов отверженных всякой всячины: мерзости да хулы. Все это продолжалось до тех пор, пока не пришел потоп на землю и не погубил развращенное человечество. Одного Ноя праведного с семейством спас Бог. Прошло время, размножилось человечество по всей земле, забыло Бога вскоре и вновь отраву языческую приняло в себя. И не было на земле ни одного человека подобного Аврааму, поверившему Богу. И вывел Господь Авраама из земли языческой, Ура Халдейского в Землю Обетованную. И поверил Авраам Богу и вменилось ему это в праведность.
— Да, понимаю, отец Олимпий. Так поэтапно стала формироваться Ветхозаветная Церковь.
— И Церковь наша Православная, основанная Господом Иисусом Христом в день Пятидесятницы, возникла в недрах избранного израильского народа. Ведь апостолы, ученики Господа, были иудеями.
— Значит Ветхозаветная, а затем и Новозаветная Церковь стояли особняком от других вер?
— Да, особняком. И зороастризм, и буддизм, и индуизм, и синтоизм, и шаманизм, и многие другие «измы» один корень имеют — языческий.
— А католики и протестанты?
— Католики отпали от Вселенского Православия в середине одинадцатого века. Папы возжелали верховодить. Сам знаешь, что дальше было: крестовые походы, инквизиция, костры, пытки, индульгенции и тому подобное. Дух воинственного Нимврода проник в католицизм. Отломленная ветвь сохнет. Беззакония папства породили детище — протестантизм, который, как возник, так и рассыпался в мелкую крошку различных учений. Святых Отцов — Христоизбранных толкователей Священного Писания отвергли, сами стали Слово Божие толковать. Кто, как хотел, тот так и мыслил. До сих пор идут там разделения.
Отец Олимпий отпил немного воды и помолчав, продолжил:
— Так, что корень един. Ветхозаветная и Новозаветная Церковь стоят особняком. В других верах человек сам, своими силами пытается достичь праведности, исполняя различные предписания. А в нашей Христианской Вере, только в Господе Иисусе Христе праведность возможна. Слышал когда нибудь о синергии?
— О синергии? Да знаю.
— Вот так, Матфей.
— Ищите Царствия Божия и правды его и все остальное приложится вам! — воскликнул послушник.
— Вот и ищи, чтобы Бог царствовал в душе твоей Благодатию Своей, а не губительные страсти и похоти. Пойми, идолопоклонство, оно в сердце коренится. Идолы суть: деньги, удовольствие, роскошь и так далее. Все может стать идолом. Но главным идолом остается конечно же наше сластолюбивое и гордое «Я». Истуканов этих надо сокрушать. А для этого нужно прилагать усилия. Бороться со страстями, пороками нашими. Молиться, исповедоваться, причащаться Тела и Крови Христовой. Становиться с Господом единым духом. Приобщаясь пречистого Тела и Крови Господа, принимаешь Его в себя, а Он тебя принимает. Становитесь вы через таинство это святое, сродниками. То есть родственными друг другу.
— Я уподобляюсь Христу?
— Да. Он и пища твоя, и питие, и одеяние, и слава твоя, и воздух, и тепло и свет твой. Не оставляй Христа никогда и Он тебя не оставит. Всегда помни о Нем, всегда молись Ему и поступай по Его святым заповедям, если любишь Господа. Уподобляйся Ему в смирении, кротости, милосердии и любви. И как сказал святитель Иоанн Златоуст, и хождение в Храм, и исповедь, и молитва, и причастие, и чтение Евангелия, и богоносных и духоносных Отцов писания — все бесполезно, если не соблюдаешь заповеди Христовы…
— Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя.
— Вот именно!
Отец Олимпий замолчал. Казалось задумался старый монах о чем-то тайном, сокровенном. Но в действительности задумался не он, а послушник Матфей, сидевший у ног престарелого монаха в апельсиновом саду недалеко от прекрасного Мраморного моря, укутанного в черный бархат ночи и вспыхнувшего серебряными звездами, появившимися на высоком греческом небосводе.
