Текст: Протоиерей Сергий Малышев
Протоиерей Меринов Петр Иванович родился 4 июля 1923г. в городе Петровске Саратовской Области в семье верующих родителей. Родители протоиерея Петра: Меринов Иван Иванович был церковным сторожем, мама Варвара Михайловна воспитывала детей.
Отец Петр рос и воспитывался в православной церковной семье. С ранних лет нес послушание пономаря. Были трудные и голодные годы, особенно это коснулось поволжских земель.
Как рассказывал батюшка:
— Был сильный голод, но несмотря на то, что советская власть повсеместно начала гонение на Православную Церковь многие люди шли в храм.
Я часто спрашивал батюшку:
— Как же вы жили?
Ответ был простой:
— Было очень трудно, но выжили мы только благодаря Богу и просфоркам!
С улыбкой говорил батюшка.
Я спрашивал его:
— Это как?
Как батюшка сам говорил:
— У батюшки на жертвеннике стояли просфоры, я, будучи еще малолетним потихоньку возьму одну маленькую просфору и в чугунок с горящим углем, положу она подрумянится я ее съем и уже не голоден.
Батюшка рассказывал, что об этом он поведал владыке Пимену в день своего рукоположения и тот прослезился, а потом сказал, что теперь он может брать просфор, сколько пожелает и улыбнулся.
Время, не выбирают, в нем живут… Гонение на Церковь, безбожие и многие скорби укрепляли дух верующих людей, и даже дети становились крепкими и утверждались в вере. Мальчик Петр прислуживал в алтаре в храме до его закрытия.
В 1942г. отца Петра призвали на фронт. Как говорил батюшка, в один из первых боев было очень страшно, и он стал молиться и дал Богу обещание, что если останется жив, то непременно будет Ему служить. Был контужен. Прошел Петр Иванович две войны Великую Отечественную и Японскую. Он с детства мечтал быть священником, но война изменила его планы. Был награжден медалями.
После войны он остался жить в Белореченске Краснодарского края. Милостью Божией он встретил Терещенко Нину Дмитриевну, и они прожили душа в душу долгие годы. Как говорил отец Петр, встретил кубанскую казачку и полюбил на всю жизнь. В браке у них родилось девять детей. Батюшка после войны мечтал поступить в Саратовскую Духовную Семинарию, но послевоенные годы были тяжелыми, и его мечта осталась нереализованной.
Работал Петр Иванович после войны на железной дороге на станции Белореченской до 1974г. Батюшка вернулся в родной город Петровск Саратовской области. В эти годы был рукоположен в сан диакона, а в 1976г. в сан священника. Служил он в Саратовской епархии до 1990г. По состоянию здоровья вновь переехал на Кубань в Белореченск. Его заботами в селе Велико-Вечном был открыт храм, где после долгих лет вновь возобновились богослужения.
Последние годы батюшка служил в Свято — Успенском храме г. Белореченска Майкопской и Армавирской епархии. В этом храме прошли его молодые годы, где он пел на клиросе и был псаломщиком. Батюшка любил богослужение, отлично знал устав. Он любил книги. Память о нем бережно хранятся, как его детьми, так и всеми, кто хотя бы раз общался с о. Петром.
Для меня протоиерей Петр, если можно так сказать, названный дедушка. Благодаря его молитвам и наставлениям, я сегодня стою у Святого Престола и каждую Божественную Литургию вспоминаю дорогого батюшку Петра и возношу о нем молитвы ко Господу.
Протоиерей Петр Меринов является образом простого русского священника, на долю которого пришлись и голод, и война, и многие лишения, однако, батюшка всегда был жизнерадостным и его глаза всегда искрились добром. Улыбка украшала его лицо.
26 марта 2000 года в возрасте 77 лет в дни Великого Поста батюшка отошел ко Господу. В последние часы жизни батюшка принял Таинства Елеосвящения и Святого Причастия, мирно отошел в вечность. Погребен на городском кладбище г. Белореченска.
Будем хранить память об ушедших, как заповедала нам Святая Православная Церковь.
С уважением иерей Сергий Малышев.
Такст: Марина Попова
Когда я после университета и небольшого школьного стажа пришла работать в воскресную школу Свято-Успенского храма, мне было 26 лет. Молодежи в приходе было много — кто мне ровесник или чуть старше, кто моложе. Все мы стайкой вились вокруг батюшки Петра. В глаза мы его называли чинно: отец Петр! Ну, или батюшка Петр. А за глаза все называли: дедушка!
Так мы его все и воспринимали. Знали, что родных внуков у него больше тридцати. Но не сдавались и тоже «претендовали» назваться внучатами! Так и говорили друг другу: «А дедушка приехал уже? А кто вечернюю служит, батюшка или дедушка?» И был он нам всем таким родным…
Так вот и помнится живо, как шел он в белой ризе по церковному двору в Пасхальную ночь, щедро кропя святой водой и принесённую снедь, и самих прихожан, не забывая каждого поцеловать в щеку. И пел он всегда пасхальный тропарь только на глас пятый, не признавая никаких нововведений и новых мелодий.
Бывало, чем-то расстроена я, а он и спросит, что грустная, мол. Пожалюсь. А батюшка погладит своей тёплой рукой по голове – а как же, дедушка ведь всему приходу! И тут же расскажет какую-то весёлую историю: «А расскажу я тебе, Марина, вот что…» Ну, глядишь, как уже и смеёшься, уже и не ест тоска.
Ездила я на автобусе из посёлка, из Родников. И всегда в этот автобус на середине пути входил и батюшка. Вместе доезжали до конечной. Вместе шли в храм. Рассказывал батюшка Пётр по дороге и о войне, и о голоде, и о том, как служил под Волгоградом, и о своих книгах… знакомил меня с трудами любимого им Ефрема Сирина. И так в его пересказе было всё легко понять.
Когда батюшка болел, мы по очереди бежали к нему в больницу. Помню, как медицинская сестра всё допытывалась, кем я батюшке прихожусь: дочка или внучка? А он серьёзно отвечал: «Сестра моя!» Медсестра была в полном недоумении: «Какая сестра? Вы войну всю прошли, а ей сколько лет?» А батюшка всё так же истово отвечал: «Сестра моя!» И так мне было тепло и приятно от его слов.
А однажды я заболела. Был Великий пост. Весна. Грипп какой-то ходил. Температура. Кашель. Состояние – хуже не придумать. Передали мне: «А дедушка наш болеет. Всех зовёт к себе, чтобы его проведали». Я и думаю: «Ну, куда я такая больная пойду? Вот поправлюсь и тогда схожу к дедушке». Но пришла я уже ко его гробу. Дедушка наш умер. Безутешно я рыдала над гробом и просила прощения: ведь он звал меня, чтобы проститься, а я не пошла. Потом и на исповеди каялась. И до сих пор душа болит, что не пришла попрощаться к тому, кто был мне и дедушкой, и отцом-батюшкой, и братом.
Когда идём на кладбище проведать могилу моей мамочки, всегда заходим и к дедушке Петру, я и мои дети, и мой папа, пока был жив и имел силы ходить на кладбище. В этом году перед Пасхой мы пришли на могилу вдвоём: я и мой младший сын. Старшие дети уехали из города, отец лежал уже тяжело больной. Сын быстро прибрал могилки батюшки и его маленьких троих внучат от старой листвы, хвои, и подросшей травы. А я достала молитвослов и стала читать литию. Едва я проговорила первые слова, как увидели мы: с другого конца кладбища стремглав несётся к нам белка. Будто летит по воздуху! Словно опоздать на молитву боится! Примчалась, спустилась к нам по веткам и затихла.
Молитва идёт. Белочка сидит над нами, свесила головку вниз. Смотрит, слушает так внимательно. И совершенно нас не боится. Вот и дочитана лития. Я закрыла молитвослов. Белка взвилась вверх по сосне и стала потом удаляться, перескакивая с ветки на ветку. Мы рассмеялись: «Ну, вот, дедушка! Втроём мы тут помолились!» И стало так тепло на душе.
Нет уже не только батюшки Петра, нет наших старых прихожан. Все они отошли ко Господу. Остались живы единицы, но в храм уже приходят редко — здоровье не позволяет. И мы, кто был тогда молодежью прихода, грустим. Нам сейчас самим столько, сколько было им тогда – кому 40, кому 60… кому под 70. И теперь мы становимся старшими в приходе. А так хочется, если честно, чтобы кто-то о тебе позаботился, как о своём ребёнке или внуке. И вот чего-то нет в нас, нет того, что было в них: они сплетали очень быстро вокруг всех молодых какой-то «кокон любви», который грел, ласкал, давал ощущение безопасности…и удивительного единения: мы – приход! А значит – одна семья!
Иной раз соберёмся, начинаем вспоминать… И Светочку, которая подходила и каждого в плечо целовала, и добрейших поварих Ангелину и Анну, и блаженную Ольгу, которая громко и радостно приветствовала каждого по имени у церковной ограды…. Марию и Владислава… Марию и Иоанна…добрую Евгению Герасимовну, алтарника Александра…Зинаиду и Василия… певчего Евгения, Игоря, и певчего новопреставленного Василия… и многих-многих других… Дорогие любимые люди… вечная вам память, вечный покой…. И души их во благих водворятся…
