Ищите Бога

Уроки веры №1 2021г

I.


Жила-была одна девочка. На вид, можно сказать, ей было лет 5-6, о себе она ничего не помнила, даже полного имени. Только лишь изредка в её памяти вдруг всплывали какие-то интересные воспоминания из её прошлой жизни, или, может, ей просто приснилось все это, никто не мог сказать точно, так как никто о ней ничего не знал…
Однажды в городе на большом вокзале её нашла сердобольная барышня. Увидев, как опрятно одетая и ухоженная девочка уже битый час сидит одна-одинёшенька и смотрит на постоянно прибывающие и отправляющиеся со станции поезда, набравшись смелости, она наконец спросила её: «Милое дитя, будь добра, ответь мне, где твои родители? Или скажи мне, с кем ты здесь находишься, не сама же по себе?». Девочка вдруг вздрогнула и удивлённо посмотрела на барышню. Её первая реакция на взрослых людей была всегда сперва немного испуганной, будто её застали за каким-то недобрым поступком. И от этого к юной леди была масса недоверия со стороны старших, которые, видя эту её небольшую внезапную скованность перед ними, пытались уличить её в чем-то нехорошем, не доверяя ей и постоянно перепроверяя её слова. А ведь на самом деле такая её реакция всего-то-навсего возникала от того, что её душа была слишком чувствительна и восприимчива к резким или грубым словам и движениям, к разного рода подтекстам в разговорах и «показной игре». «Дорогая, барышня, — залепетала тихим невнятным голосочком девочка, – вы не переживайте, я уже ухожу…». Она встала и побрела куда-то ко входу в большой вокзал, но было заметно по её движениям, что она не знала, куда ей нужно идти. Барышня догнала её и ласково сказала: «Дитя, я поняла, возможно ты потерялась. Скажи мне, как тебя зовут? Я помогу тебе.» Девочка будто очнулась от какого-то странного сна и сказала: «Да, наверно я потерялась… Но я ничего не помню, совсем, кто я и где мои родные? Помню, что меня кто-то раньше называл Мари́ка, или иногда Маришка, Марьюшка и ещё как-то…». Барышня взяла девочку за руку и повела за собой. «Хорошо, хорошо, дорогая, знаешь, моя сестрица работает в детском приюте, это здесь совсем недалеко. Гляди, уже и темнеет, а скоро будет и совсем темно, ведь ты же не хочешь остаться одна на улице? Это очень опасно». Барышня решила не расспрашивать больше юную леди, она поняла, что с родными девочки возможно произошла какая-то недобрая история. В приюте с пониманием и гостеприимным теплом отнеслись к юной посетительнице. В его бедных стенах хоть и совершенно не на что было взглянуть, но все вокруг было очень аккуратно прибрано и блестело чистотой, а как пахло-то! Так замечательно пахло из кухни булочками и ватрушками, что у девочки очень громко заурчало в животе. Она вспомнила, что не ела уже, казалось, целую вечность. Её проводили в столовую, накормили и уложили спать в гостевой комнате. Сестра барышни, подобравшей одинокую девочку, утром сообщила в полицию о находке. Полицейские ей рассказали историю о том, что в тот день, оказывается произошла авария на соседней станции: столкнулись два вагона и, в результате несчастного случая, погибли несколько взрослых и детей; возможно, среди них находились родные этой девочки, которая каким-то образом в последствии и очутилась на нашем перроне. «Определите её у себя в Приюте и подготовьте документы к усыновлению, возможно, со временем в домашней обстановке к ней вернётся и полная память», -учтиво определил начальник полиции.


II.


Спустя совсем немного времени для девочки нашлись приёмные родители- молодая супружеская пара: оба с тёплыми, любящими и добрыми глазами. У них был небольшой, но очень симпатичный домик, вокруг которого был разбит раскидистый сад, рядом с домиком росло несколько фруктовых деревьев, и виднелись яркие клумбы с разноцветными цветами. Юной леди досталась отдельная большая комната с огромной и высокой тёплой кроватью, почти до верху заполненная игрушками и разными красивыми вещами. Но девочке непривычно и боязливо было играть с такими дорогими игрушками, ей все время казалось, что войдут настоящие хозяева этих сокровищ и им совсем не понравится, что она берет их и играет с ними так, как ей нравится, а одежда на куклах и причёски из их волос выглядят уже совсем не как новые. Она боялась переодевать кукол и даже переставлять мягкие игрушки с их «законных» мест, ей чудилось, что они все живые, всё видят, и обязательно пожалуются на её недостаточно уважительное к ним отношение. Поэтому с ними она была предельно аккуратна и старалась точно запомнить до единого сантиметра, где и в каких позах они были расставлены на полках, чтобы всё оставалось всегда на своих местах. Каждый день она по очереди брала разные несколько кукол и мягких игрушек. Ей думалось, что если она будет играть только с самыми понравившимися, а другим не будет оказывать никакого внимания, то они загрустят и могут обидеться на неё, чего ей совершенно не хотелось. Кукол, которых брала в этот день с полки, она переодевала, прихорашивала и усаживала вместе с мягкими игрушками всех вокруг себя, сидя на полу, на большом ковре. А дальше начиналась сказка! Девочке казалось, что все они оживали, начинали что-то ей рассказывать, спрашивать, показывать свои наряды и нежно смеяться, потому что громко хохотать ведь совсем неприлично и некрасиво. А девочка им рассказывала, как своим самым хорошим друзьям, о последних происходящих событиях в её жизни. Они вместе удивлялись, радовались её успехам и успокаивали, если какое-то дело ей не удавалось и приходилось у взрослых за что-то просить прощение в этот день, и выслушать неприятные наставления. Это были моменты, когда маленькая леди совершенно уходила своим сознанием в свой красивый и добрый мир, где её все понимали и поддерживали, где из её мечтаний создавались интересные прекрасные образы… Часто в такие моменты её посещало вдохновение, и она бежала рисовать, петь или танцевать. Она была одарённым ребёнком, с весьма редкими данными от природы: чувством ритма с особой плавностью и выразительностью в бальных танцевальных движениях, музыкальностью, пронзительно ярким голосом, который звучал, как самый звонкий колокольчик, восторгая собой и удивляя педагогов по музыке, всех ребят в хоре, распространяясь на огромное пространство зрительного зала, на что некоторые из её сверстников, знакомых ребят просто закрывали уши ладошками, когда находились в эти моменты рядом и спрашивали, как это возможно, чтобы было так звонко? Она обладала потрясающим чувством прекрасного, что отражалось во всех её рисунках, в удивительно красочно подобранных сочетаниях оттенков различных цветов. В каждом её рисунке богато передавалось ощущение света и тепла, на что взрослые иногда говорили, что это рисовала не маленькая девочка, ей помогали, хотя это было не так. Поэтому она так боязливо реагировала на взрослых, часто ей не доверяющих. Да и приёмные родители при всей их нежности и доброте к ней, ненароком вызывали постоянный испуг у маленькой леди. Ей очень не хотелось причинять им какое-либо неудобство, обидеть их чем бы то ни было или огорчить. Ей хотелось, чтобы они всегда были радостные и чаще улыбались, ей очень нравилось, когда им было хорошо, и она старалась во всем их слушать, выполнять все их поручения и запоминать малейшие наставления.

III.


Проходили своей чередой дни, недели, месяцы, но девочка так и не могла вспомнить, кто она и откуда. Однажды всплыл в памяти случай из её жизни: её единственная и самая любимая игрушка-это был младенец, он выглядел совсем, как новорождённое дитя, может только немного меньшего размера. У него было просто великолепное личико: умиротворённый вид и добрая полуулыбка. Совсем ещё маленькая девочка пеленала его и заботилась о нем с раннего утра до позднего вечера, как о настоящем ребёнке… На то время это была её единственная и любимейшая игра. И вот ей вспомнилось, как однажды взрослые, наблюдая за этим занятием, совсем ещё маленькую, спросили её: «Марьюшка, а сколько бы ты хотела иметь детей, когда вырастешь?» Недолго думая, им она ответила: «Семеро!», – и продолжала играть, как ни в чём не бывало. «Ой, а где же ты всех их тогда разместишь?», – спросили взрослые. «Да вон, в шкафах у нас места много!», – ответила крошка. Если честно, её уже тогда задевали такие разговоры. «Взрослые, ну неужели для деток вы даже и местечка-то не сможете найти?», – так думало дитя, совсем ещё младенец.
Сейчас, живя в своей новой семье и видя множество картин на стенах, среди которых были совершенно непонятные, потрясающе красивые, необычно нарисованные старинные изображения и большой медный крест, Марьюшка начала задумываться об истории этих старых вещей. Ведь в той семье, где она родилась, таких изображений она не припоминала. Но робкое дитя боялось спросить у своих приёмных родителей об этих необычных вещах. Только тайком, когда никто её не видел, девочка подходила к этим старинным картинам и рассматривала их долгое время, до самой малейшей подробности. Больше всего её потрясало изображение молодой красивой женщины с тёплым и любящим лицом, на голове у которой было огромное покрывало, покрывающее всю её фигуру, а в руках она держала милого кудрявого мальчика-младенца, который тянул ручку, чтобы обнять её и прижимался щёчкой к своей маме, как понимала Марьюшка. Каждый раз, когда девочка так стояла и смотрела на них, у неё было ощущение, что эта молодая женщина и её младенец видят Марьюшку, наблюдают за ней и младенчик даже немного двигает ножками и ручками, водит глазками. Ей как-будто слышался еле различимый голос этой прекрасной женщины, которая что-то нежно говорила своему младенцу, а он ей будто иногда кивал головой и отвечал звуком своего детского голосочка. Это было так мило, трогательно и одновременно потрясающе для всего внутреннего мира юной леди, что время лилось незаметно, а уходить от них девочке совершенно не хотелось, она будто нашла настоящих своих любимых и родных людей, которые так чистосердечно и без лишних мыслей были ей всегда рады, от них веяло самой настоящей, искренней, совершенной любовью, именно такой, которую так мечтает чувствовать по отношению к себе, ждёт и ищет в своей жизни каждый человек. Но вот только совсем невозможно в тайне так простоять даже пол дня, ведь обязательно тебя позовут в столовую к обеду или ещё к какому-нибудь важному занятию.


IV.


Однажды, в один из моментов такого созерцания юной девочкой Толгской иконы Пресвятой Богородицы, вдруг вернулась её приёмная мама и, удивлённо посмотрев на Марьюшку, ласково улыбнулась. «Моя дорогая, тебя заинтересовала эта икона?», –спросила она. «Да, мне очень понравилась эта женщина, она такая красивая! Расскажи мне, пожалуйста, что такое икона? И кто здесь нарисован?». «Хорошо, хорошо…Ну вот, садись и послушай! Икона-это священное изображение лиц или событий библейской, или церковной истории. Эта женщина, которая изображена, то есть написана на иконе — сама Матерь Божия, Пресвятая Дева Мария, а Её Младенец- есть Сын Божий, Иисус Христос, пришедший в мир и родившийся от Девы Марии при содействии Духа Святого. Когда Иисус Христос стал взрослым, Он основал Церковь Свою из Святых Апостолов-людей, которых позвал за Собой, для того, чтобы всем людям на земле стало возможно спастись и войти в жизнь вечную, чтобы люди уверовали в Истинного Бога, Творца всего мира и возлюбили друг друга, как самих себя. Придёт время, отделит Господь людей, делающих добрые дела от людей, творящих беззаконие, преступающих Божий Закон-Его Заповеди. Вот тогда-то и придёт Божие Царство Небесное, и на земле останутся жить только праведники-добрые люди, а зло Господь уничтожит навсегда… Богородица Дева- Мать для всех людей. Она каждого утешит, каждому подскажет, поможет в трудном жизненном пути, а человека, болящего телом и душой, исцелит. По Её молитвам Господь милует и посылает нам Свою Благодать. Она всех нас очень любит, как Своих детей. Господь Иисус Христос пострадал на Кресте за наши грехи-плохие дела. Его убили: распяли, хотя не было на Нем никакой вины… Он и нам заповедал креститься во Имя Отца и Сына, и Святого Духа, каждому нести свой Крест, как Оружие веры, ограждающее нас от всех сил зла. Скажи, моя дорогая, а нет ли у тебя случайно крестика, как у меня, который нужно всегда носить на груди? Или может ты вспомнишь то, как раньше приходила в Церковь? Это такое большое и красивое здание, часто с большим куполом, золотой маковкой, с Крестом на верху… Или может вспомнишь, как тебя крестили, окуная в Купель со святой водичкой? Это таинство совершает священник-служитель Божиих Тайн. Он обычно бывает с бородой, одетый в чёрную рясу, с большим золотым крестом на груди, или сверху облачается в сияющие золотые богослужебные одежды».
Марьюшка взяла в руки крестик приёмной матери, чтобы лучше рассмотреть его и сказала: «О, нет, Маменька, я не помню такого, никогда не видела мой крестик в своих вещах, его у меня нет… А вот про Церковь… я как раз сейчас вспомнила, как однажды зашла в такое огромное и очень красиво украшенное здание, напоминающее старинный замок. Всюду было темно, даже потолка не было видно, только на золотых подсвечниках перед изображениями, которые были в огромных золочёных рамах, горело множество тоненьких свечей. Мы пришли туда со взрослыми, думаю, что это были мои родители. Нам хотелось кого-нибудь найти, чтобы кое-что узнать. Но кругом никого не было видно из-за огромных колонн. А в каком направлении идти мы и сами не знали, почти ничего не видели, ведь зашли сюда впервые, да ещё и со светлой солнечной улицы в тёмное здание.

V.


Вдруг к нам откуда-то из центра, из самой глубины зала, из этой тревожной темноты прямо навстречу вышел высокий молодой мужчина крепкого телосложения. У него была густая борода, длинные вьющиеся каштановые волосы, которые были аккуратно собраны сзади в пучок. А одежда была на нем вся чёрного цвета, длинная, как плащ, до самого пола, а на голове была шапочка, тоже чёрного цвета. Но лицо его, при всем мрачном цвете его одежды, было такое доброе, такое внимательное и отзывчивое, что я ничего почти не помню, о чём с ним беседовали взрослые. Это лицо излучало свет и мир, ум и благородство. Он что-то им быстро и толково отвечал, будто их вопросы для него совсем не были важными. И улучив момент в разговоре, вдруг посмотрев на меня, он спросил у старших: «Скажите, а ваша девочка уже крещена?» На что родители объяснили ему, что меня крестила собственная бабушка, вскоре после моего рождения, так как в нашем селении и даже поблизости нигде не было священников. Потом родители спросили у него: «Батюшка, а что теперь нам необходимо делать, может быть заново девочку покрестить в Церкви, как положено? Он ответил: «Нет, заново обряд Крещения не проводится, а свершается лишь единожды. И теперь дитя уже возможно причастить Христовых Тайн. Назовите мне её имя…» Сказав это, он взял своей правой рукой меня за левую ручку и не спеша повёл вглубь церковного здания, в эту звенящую тишиной темноту. Мне казалось, что мы с ним вдруг оказались в совершенно другом мире, точно не на земле! Я вдруг увидела, как вокруг меня в этой темноте постоянно возникает несметное количество разных вспышек, которые я совсем никак не ощущала, только видела их. Воздух кругом будто блестел искорками и маленькими огонёчками, пронизывающими пространство длинными и стремительными лучами, тёмное и мрачное пространство кругом просто сияло вспышками ослепительного бриллиантового блеска. Мне казалось, что мы очень долго шли, будто прошла целая вечность, но это была приятная дорога, и я ничуть не устала. Но самое удивительное, что я совершенно не волновалась об оставленных нами моих родных и пошла с Батюшкой, ведь без родителей никогда и ни с кем не хотела оставаться, обычно громко плакала! Странно, но это я помню очень хорошо. Так мы шли, вышли на видимый свет и пришли к огромной стене, на ней было множество икон: аж до самого верха. Я пыталась все рассмотреть, но уже точно не все помню, помню резные золотые узоры везде на этой стене с пола и до верха. Перед нами на этой стене показалось три двери: одна большая, как ворота, с двумя дверцами. Помню своё ощущение от неё: «О! Туда входит, наверно, только самый, самый главный, главнее которого нет! И мне туда уж явно совсем нельзя…». А мы подошли к той двери, что была слева от центральных ворот, если смотреть с нашей стороны. Затем Батюшка взял меня к себе на ручки, поднялся по ступенькам к этой двери, усадил меня на подставочку у стены около икон, улыбнулся и тихим голосом спросил: «Сколько тебе лет, деточка?» Я совершенно смело показала ему своих четыре прямых пальчика, а голоса будто лишилась от радости, что нахожусь здесь. Тогда он сказал мне: «Посиди здесь пока немного, подожди меня, я сейчас вынесу тебе угощение, только не шевелись, сиди тихонечко…». Я замерла и даже боялась дышать! Он появился в двери и вынес мне в красивой ложечке бронзового цвета с резным узором какую-то жидкость красного цвета. Я подумала, что это компот и спросила его об этом. Он сказал, что это не компот, попросил меня попробовать самой и выпить угощение. А знаете, какое оно было вкусное, это угощение! Ничего подобного я никогда в жизни не пробовала…Он спросил тогда меня: «Ну, что? Понравилось?» ̶ глядя на мою восторженную реакцию.Я сказала: «Очень! А дайте мне ещё, я очень хочу ещё вашего угощения!» На что он улыбнулся и нежно сказал: «Сегодня больше нельзя. Приходи с родителями ещё в следующий раз, тогда дам…» И напоил меня из другой ложечки тёплой сладкой водой, немного похожей по вкусу на то невероятно вкусное угощение. И этой второй ложечке я была тоже очень рада, она была для меня, как утешение, ведь я сильно расстроилась, что в этот день мне не дадут больше того замечательного угощения. Мы вернулись назад к моим родным, и я помню, как стала совсем иной, что-то во мне изменилось за то время, пока я шла обратно через темноту этого здания. А потрясение от всего увиденного и того угощения, что я попробовала, уносило меня в мир моих самых добрых грёз. Поэтому я совсем не заметила, как ушёл Батюшка. А когда мы пошли уже к выходу, к свету из тёмного помещения, я все время мучила моих родных своими вопросами: «Где же Батюшка, куда он пошёл? Почему он оставил меня?». У меня было ощущение, что это и есть мой настоящий дом и что жить я должна остаться здесь, в этом месте. И Батюшка не должен был возвращать меня назад моим родным. И я не знала, что мне теперь делать, мне стало очень грустно, что мы уходили от Церкви все дальше и дальше. Я передала родителям, что он пригласил меня вместе с ними ещё раз возвратиться сюда за угощением и в следующий раз. И у меня в сердце осталась эта надежда, вот её-то я и вспомнила сейчас…Маменька, а как вы думаете, на самом деле Бог – Он есть?»

Продолжение следует…

Маргарита Килина

Руководитель детского ансамбля духовного пения «Рождество» ГДК г.Белореченска