Размышления по прочтении послания апостола Павла «К Галатам».
На чём строится жизнь большей части людей? На материальной, то есть плотской, выражаясь словами апостола Павла, жизни. Кто угождает людям, тот не раб Христов, но раб людей. Казалось бы, всё просто: быть рабом Христа — хорошо, а быть рабом людей — плохо. Но многие возмущаются словом «раб» вообще. Отчего мы рабы Божьи, если в молитве Господней обращаться нам позволено к Богу: «Отче наш!» Значит, мы – дети? А дитя – не раб.
Немного разберёмся в этом вопросе. Слово «раб» прежде всего означает подчинение. И апостол Павел говорит нам: «Наследник, доколе в детстве, не отличается от раба, хоть и наследник всего». Любой маленький ребёнок находится в полном подчинении у родителей: его одевают так, как считают нужным родители, так же кормят, укладывают спать, водят гулять – всё совершается в основном не по его воле, но по воле старших. Во многих диалектах даже сохранилось иное произношение слова: «ребёнок» — «РАБёночек»! Чем более становится малыш старше, тем больше воли у него появляется. Вот он сам выбирает игрушки, просит погулять там-то… школьник имеет ещё больше свободы – сам выбирает кружки, секции, школы дополнительного образования… Что кому нравится. Выпускник и вовсе решает: куда ему пойти учиться и сам определяет всю будущую жизнь и профессию. Умные родители не навязывают свою волю. Ну, а взрослые сын либо дочь могут в лучшем случае посоветоваться, а то и просто поставят родителя перед фактом своего выбора.
«Так и мы, доколе были в детстве, были порабощены вещественными началами мира»… До тех пор, пока не пришёл Христос, чтобы мы получили усыновление. Люди до Христа жили в подчинении закону. «Но делами закона не оправдается никакая плоть». Почему? Ребёнок не может оправдаться или быть осуждённым – он поступает не сам, но его понуждают взрослые. Они и отвечают за него. Человек, подчинённый закону, как взрослому ребёнок, поступает не от собственного разумения, не от чистоты своего сердца, но лишь от того, что так положено. Потому те, кто исполняют закон, действуют не по совести, а по принуждению. Это – рабы закона.
Есть рабы плоти, которые подчиняются прихотям совей плоти и живут, нацеливаясь только на плотские радости и выгоды. Это – рабы плоти.
А кто же «раб Божий»? Тот, кто совершил невозможное: уверовал в то, чего не видел, и подчинился Богу. Это раб Божий.
Однако рабство – состояние нестабильное. Раб хочет свободы. Так всегда было и будет. Раб Божий может вернуться от Духа вновь к плоти – к материальной, вещественной жизни. Дела мира сего совершенно нас «заматывают», как крокодил жертву, и погружают на дно. Жизненных, материальных проблем всё больше, жизнь нестабильна и трудна. А нужно непременно сделать то одно, то другое… Так человек, «начавши духом, теперь оканчивает плотью».
Однако другой раб Божий начинает всё боле жить по вере и совести. «Так Авраам поверил Богу и это вменилось ему в праведность». «Праведный верою жив будет».
«Если бы дан был закон, могущий животворить, то подлинно праведность была бы от закона». Но сие невозможно. Ибо закон притесняет личность. Личность, на которую оказывает давление нечто, действует не свободно, не в Духе. Дух дарует свободу. Я действую так не потому, что подчиняюсь закону, а потому, что этого желает моё сердце и весь мой ум. Это и есть взрослый «РАБёночек», который в один прекрасный момент становится не рабом, а Божиим дитём. Так и мы, увидев взрослый поступок сына или дочери, даём свободу и возможность действовать по собственному усмотрению. «Посему ты уже не раб, но сын».
Итак, стать из раба сыном даётся не просто, как подарок. Звание дитя Божьего нужно заслужить, потрудиться! Поэтому мы себя скромно именуем «рабами» в надежде, что Господь Сам назовёт каждого из нас: «Моё дитя»! Но если мы при этом самостоятельно не избавимся от рабской психологии и не начнём поступать по совести и в Духе Святом, мы никогда не будем названы детьми Бога! Человек свободен тогда, когда совершает добро не по требованию закона, а по желанию своей совести. А свободный уже не раб! Наша свобода в Духе.
Апостол Павел сравнивает проповедь с муками роженицы. Проповедник трудится над слушающими, в надежде, что из рабов плоти и рабов забот мира сего зачнутся рабы Божьи, из которых потом, через положенный срок, и родятся на свет Божьи дети. «Дети мои, для которых я снова в муках рождения, доколе не изобразится в вас Христос!» Но… как часто труд напрасен, и боль гложет сердце апостола: «Боюсь за вас, не напрасно ли я трудился у вас»?! Каждый проповедник утешает себя тем, что в слушателях изобразится Христос. Как печально бывает на его сердце, когда этого не случается! Но изобразиться Христос сможет в нас не только через труды проповедника, но непременно и через наши собственные труды в свободе и желании, а не из страха перед законом или наказанием.
Вернёмся к нашей современности… Увы, даже посещая регулярно храм, мы остаёмся рабами мира сего. Напрасно возмущаемся, что сочетание слов «раб Божий» оскорбляет нас! И не дети, и даже не рабы Божии… Увы! Рабы плотского мира.
Мы приходим в храм, ни на минуту не отстав от суеты мира сего. Мы идём в храм, чтобы решить какую-то очередную жизненую проблему. Или просто потому, что такова традиция. А традиция – вещь светская! В этом парадокс: просто ходить в храм по воскресеньям, потому что таковы закон и традиция, — привычка светская, а не духовная! Мы приходим, чтобы поставить свечу, предварительно уточнив, какому святому, на какой подсвечник… Или чтобы спросить совет у батюшки, как нам дальше жить. Конечно, спросить совет у батюшки – в этом нет ничего плохого! Всегда необходимо посоветоваться с другими людьми и заручиться молитвенной поддержкой, благословением. Но ведь в храм идём к батюшке, как к оракулу! Нет ни собственных желаний, ни размышления. Превратно понятое «смирение» делает нас рабами мира и закона, условностей и привычек, традиций и собственной лени, языческих суеверий и примет. Мы кланяемся человеку, а не Богу. Резкое разделение на мирян и клириков приводит к тому, что мы не понимаем: литургию мы должны сослужить с духовенством! И в каждого из нас войдёт Сам Христос.
Церковные праздники заставляют нас думать так же о людях, а не о Христе, как ни странно. Ради чего и кого совершается литургия, скажем, в день Казанской иконы Богородицы или в день батюшки Серафима Саровского? В воспоминание Христа! Именно так и только так: литургия совершается в воспоминание Христа, а не святого человека. Да, сегодня его день памяти. День памяти того, кто при жизни обрёл истинную свободу и стал дитём Божиим. Он наш сомолитвенник, он нам пример, наше утешение и скорая помощь. Но в храм мы идём всё же ради литургии в воспоминание Христа и для того, чтобы приобщиться Христу и Его Царству, Его вечности.
Но разве грешно попросить Бога, Матерь Божию, святых о помощи в делах житейских? Конечно, нет! Да мы и мирских дел не осилим без Бога. Помощь Господня нам нужна и в небесном, и в земном. И всё же, литургия — это Небо на земле. А вот для помощи в мирских делах есть особые службы. Допустим, одна из них — Параклис или Параклисис, что означает «утешение». Это служба Матери Божьей. Кто, как ни Богородица, покажет нам, как близко люди стоят к Богу?! Человеческая Дева стала Матерью Бога!
В некоторых церквях есть благочестивая традиция: читать ежедневно вечером пред иконой матери Божьей все две недели Успенского поста Параклисис — службу-прошение о помощи. Её совершает священник. В службу входит канон молебный к Богородице — тот самый, который есть в каждом молитвослове и который мы читаем к причастию: «Многими содержим напастьми»… Этот канон написан монахом Феостириктом Медикийским. Канон дополняется чтением богородичного акафиста. Служба очень действенная. Помощь чувствуется быстро, реальо. Небо не забыло землю. Но при этом и земля не должна забывать Небо! Вера в Господа нам необходима не только ради помощи в земных делах!
Однако ж вернёмся ко временам апостольским. Споры между иудеями и язычниками не утихали. Апостол Павел примиряет и тех, и других: обрезание или нет – это всего лишь мирская традиция, которая совершенно не спасает. «Стойте в свободе, которую даровал нам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства». «Сеющий в плоть свою от плоти пожнёт тление; а сеющий в дух от духа пожнёт жизнь вечную… Ибо во Христе Иисусе ничего не значит ни обрезание, ни необрезание, а новая тварь».
Во Христе ничего не значит сколько поставлено свечек – одна или три. Во Христе ничего не значит: «Сегодня праздник. Надо пойти в храм». Только одно имеет смысл: являемся ли мы «новой тварью», то есть новым творением, предназначенным не для смерти и тления, а для жизни вечной?
Через что мы можем стать новым творением? Через Тело и Плоть Христову, через Дары Духа Святаго, через веру в то, что умом постичь не можем, что нельзя пощупать и пока увидеть, через труды в свободе над своей душой: «люби ближнего твоего, как самого себя», «любовью служите друг другу», впавшего в согрешения «исправляйте в духе кротости», «носите бремена друг друга»… Живите свободно… Лишь бы свобода наша «не была поводом к угождению плоти».
Человеческое добротолюбие, сострадание, милосердие – «на таковых нет закона», привычного нам — того, который понуждает насильно. Насильно сделать добро нельзя. Насильно полюбить нельзя. Насильно простить нельзя. Простить можно лишь от чистого сердца, но не под угрозой насилия.
Божественные энергии — это мост, который соединяет простое смертное и божественное. Через этот мост мы можем прийти в Царство. Почему мы поклоняемся святым мощам? Именно потому, что они исполнены благодати и помогут и нам наполниться благодатью Божьей.
Если мы не понимаем, что через благодать мы соприкасаемся с миром нетварным, божественным, и что через эту же благодать с Божьей помощью мы можем изменить себя, если мы не понимаем этого — между нами и Богом будет пропасть. «А вышний Иерусалим – свободен: он – матерь всем нам». Вышний Иерусалим способен изменить и мир, и нашу жизнь, и нашу смерть.
«Для чего возвращаетесь опять к немощным и бедным вещественным началам, и хотите ещё снова поработить себя им?» — спрашивает апостол Павел не только галатов, но и нас с вами. «Бог послал в сердца ваши Духа Сына Своего, вопиющего: Авва, Отче!»
Без «руки посредника» мы можем общаться с Богом, приобщаться через Святые Дары Его Телу и Крови. Лицемерие противоречит истине Евангельской. Если мы в церкви одни, а в миру другие – мы не свободны, но рабы мирские, которые в Церкви просто подчиняются закону. Но что рабу мирскому делать в нетленном Теле Христовом? Созидаем в церкви, на молитве… и снова разрушаем, не соблюдая себя Христовыми в обычной жизни. Таковых апостол Павел называет «преступниками». «Если я снова созидаю, что разрушил, то сам себя делаю преступником». Многократно разрушая и созидая одно и то же, мы топчемся на месте, а не двигаемся вверх. «Так ли вы несмысленны, что, начавши духом, теперь оканчиваете плотью? Столь многое потерпели вы уже ли без пользы?» Мы можем освятить мир, но чаще мир обмирщает нас…
Бывает, что человек, начав творить добро, устаёт на пути и становится, как все, перестаёт пылко верить всем сердцем, забывает о дарованном Царстве, о жизни после смерти. «Делая добро, да не унываем, ибо в своё время пожнём, если не ослабеем». Мы часто говорим: христианину должно помнить о смерти. Но что для Христианина смерть? Это жизнь в Вечности!
Когда человек не верит и не желает думать о Благодати, сходящей к нам, он ощущает Бога далёким. Ну, как по пословице: до Бога выссоко, до Царя далеко… Человек один барахтается в мире, не имея связи с Богом. Да и связь эту он чувствует лишь через материальное: помог Бог в земной беде — Он есть. Как только мы не слышим быстрого отклика на наши молитвы, наступает разочарование: есть ли Он? Есть, но не в одних наших земных делах! И мы не одними земными делами живы.
Мир нам и милость! Каждому из нас…
