Часть 1.
Летопись «Повесть временных лет», год 1051: «Поставил Ярослав русина Илариона митрополитом».
Протопресвитер Ларион (Илларион) служил старшим священников в церкви во имя святых Апостолов в княжеской резиденции – селе Берестове. Неподалёку от Берестова, на берегу Днепра, во бору ископал себе Ларион пещерку для уединённой молитвы.
Прибыл в Киев, принявший на святом Афоне постриг, будущий святой Антоний Киево-Печерский, основатель Лавры. Искал он место для монастыря. Подсказали ему: есть село Берестово. А неподалёку от того села уже и пещерка первая ископана – Ларионова. К Антонию сам Ларион приехал на пострижение и был первым пострижеником Антония на Киевской земле. А затем Антоний перебрался в Иларионову пещерку. От того и пошёл монастырь – Киево-Печерская Лавра.
Сам же Иларион (Илларион) оставил свои мечты об уединённости. Бог подсказал: его монашеский подвиг в просвещении Руси. А просвещённый народ — это народ православный и «книжный», то бишь грамотный. «Велика бывает польза от книжного учения, и так как книги учат нас и указывают нам пути покаяния, в книгах мы обретаем мудрость и воздержание, и подобны они рекам, напояющим вселенную» — так напишет о книжном учении Ларион.
Илларион стал известен в Киевской Руси, он – проповедник и великий писатель. Он напишет такие произведения, как «Молитва», «Кормчая книга» или «Номоканон» — свод церковных правил, «Исповедание веры», «Похвала Ярославу Мудрому»… и конечно, «Слово о законе и благодати» или «Слово о законе, Моисеем данным, и о благодати и истине Исусом Христом бывшии…» «Слово о законе и благодати» — пасхальная проповедь Иллариона, произнесённая на Киреопасху 26 марта (ст. ст.) 1049 года. Пасха тогда знаменательно совпала с Благовещением. И вот в этот дивный судьбоносный день протопресвитер Иларион вышел с проповедью: рассказать своей пастве, что они – народ русский. Это сочетание слов «русский народ» доселе не употреблялось. Вместо него использовали словосочетание «Русская земля». Народ как бы растворялся в понятии родной земли. И вот Илларион впервые напомнил киевлянам о том, что они – не просто песчинки или пылинки земли; они – народ Божий. Человек внутри своей души принимает нравственный идеал благодати. Благодать имеет живой образ – образ Христа.
Илларион имеет достоинство. Не гордость, нет! Но достоинство. И призывает всех русинов иметь его. Так, например, он говорит о святом равноапостольном князе Владимире: «Святой Владимир не в худой и не в неведомой земле владычествовал, но в Русской, которая ведома и слышима всеми концами земли».
Илларион впервые ввёл в обиход понятие «соборность». Именно соборность поддерживает жизненный пульс народа. Ослабеет пульс или вовсе остановится: — остановится сердце народа, и народ погибнет. Что же такое «соборность»? Соборность, по слову проповедника, это единство народа в исполнении христианского долга. Каждый человек в народе стремится уподобиться Христу – «обожиться», то есть воплотить в себе нравственный идеал православия. Кто христианин, кто хочет стать похожим на Христа – тот человек и часть народа. Кто не христианин и не стремиться к «обоженности» — тот не человек и не народ. Когда желание стать образом Божьим становится сердечным желанием каждого – тогда объединяется народ и становится «соборным», то есть соединённым во Христе. Так «Словом» было положено начало образования русской православной государственности (что потом будет уничтожено расколом церкви и в дальнейшем – синодальным периодом).
«Во всех домах своих русский народ восклицает: «Христос воскресе из мертвых!» Славящие Христа имеют и возложенные на них обязанности перед всем миром, и своё право просить у Господа защиты. «Мы – люди Твои!» А что из этого вытекает? А то, что может православный человек просить Бога: «Пригрози соседям, бояр умудри, города умножь, Церковь Твою укрепи, достояние Своё убереги, мужчин, женщин и младенцев спаси». Убережения достоин свой. Не будет народ Богу Своим – не нужен такой народ Богу. Не за чем его сберегать: Бога просят об убережении Его Господнего достояния – Своего Народа.
Илларион так высоко ставит Крещение (как святое желание человека быть Божьим, Своим Богу), что называет крещение фактом, который уже является залогом спасения. Христианство Иллариона имеет ярко выраженный оптимистический характер. Он наследует в этом традицию Кирилла и Мефодия. Чем может обеспечиться общность народа, его единство? Исключительно Литургическим служением. Только Евхаристия делает народ единым, соборным. А дальше? Выйдя из храма, этот соборный народ должен жить земной жизнью: иметь хлеб земной и насущный. Обоженный народ, приобщившийся хлеба небесного, и свою земную жизнь будет устроять по Божьему подобию. Чем и исполнится вторая заповедь, данная людям ещё в раю: наследуйте землю… «Наполняйте землю, и обладайте ею». Земная жизнь – это, пусть и слабое отражение, но всё же отражение небесного рая, а не поднебесного ада. Люди могут и должны стремиться жить по Божьим заповедям и по Божьим же заповедям строить свои отношения в государстве друг с другом. Этим древняя Русь кардинально отличается от России предреволюционной – 19 века, где в обществе царило уныние и стойкое утверждение, что человек грешен и никогда не сможет устроить хорошо и ладно свою земную жизнь. Хорошо может быть только «ТАМ», а «ТУТ» — мир, полный греха, порока и человеческой слабости. Потому не стоит и стремиться делать земную жизнь лучше. Она всё равно временна, полна горя и слёз. Человек обречён на жалкое земное существование. Лишь смерть даст избавление. Мы видим как бы два православия, хотя одна вера во Христа. Но как она разна! Как не похожа Русь древняя, Русь Ларионова на Россию предреволюционную, утерявшую жизненный пульс. У Иллариона – мы просто обязаны «обожиться». Чтобы стать воистину Христовыми. А значит, все жизненные проблемы будем решать, и все земные человеческие отношения будем строить, подражая Христу – идеалу, образцу… На земле возможны Доброта, Любовь, Справедливость, Честь, Совесть, мудро устроенное государство… И Русь предреволюционная: идеал невозможен, на земле невозможны Доброта, Любовь. Радость, Счастье… (отголоски этого уныния можно и до сих пор встретить у наших современных священников). Первая Русь, радостная и верящая в счастье и справедливость уже здесь, на земле, росла и крепла. Другая же Русь, Русь унывающая, погибла в огне революции. И в самом деле: что Небу сберегать? Землю, которая даже не старается стать похожей на Небо, считая это невозможным? Такая Земля не нужна Небу.
Вторая важная мысль «Слова»… Закон – это Завет Ветхий. Благодать – Завет Новый. Закон – всего лишь «слуга благодати и истины». Ветхий Завет – это одна Иудея. Новый Завет – весь мир. «Крещение благодатное обижаемо было обрезанием законным». Эту же мысль много раньше высказал и апостол Павел.
Просил о Киеве Иларион: «И доколе стоит мир… не предай нас в руки чужеземцев, да не прозовётся город Твой городом плененным». Но напомню мысль Иллариона, приведённую выше: уберегается Господом только СВОЙ.
Прославлению русских святых очень мешали греки: русское духовенство не имело права канонизировать тех, кого почитал народ. Святыми были только чужестранцы. А когда народ поклоняется только чужим святым, он не имеет веры в самого себя и не имеет в себе идеала. Идеал – только на стороне, а мы – хуже. Святость – это признание: человек захотел в какой-то момент жизни уподобиться Христу. Человек жил этим идеалом. И ему многое удалось. А если удалось не чужеземцу, а своему, земляку, то почему я не смогу? Каждый может быть свят, если будет трудиться, если захочет. Чтобы дать народу идеал, надо знать, что есть рядом те, кто подражал Христу хоть в чём-то, хоть в какой-то малости… И преуспел. Надо, кровно необходимо для жизни каждого народа иметь своих святых. Потому Илларион добивался прославления и канонизации, как равноапостольных, Владимира и Ольги, считая их подвиг в чём-то даже выше апостольского: они не видели Христа и уверовали в Него! Император Константин был причислен к лику святых уже за то, что сделал христианство государственной религией. Владимир, по мнению святителя, имел здоровые корни, поскольку его отец разгромил Хазарский каганат и освободил Русь от иудейского ига. А сын его, равноапостольный князь Владимир принял православие, сделав его государственной религией Руси.
С 1036 года правил сын Владимира Ярослав Мудрый. Он получил образование в Киевском училище, кое завёл его отец. Взгляды князя и протопресвитера Лариона были одинаковы: сильное православное и книжное государство. Князь внимательно следил за проповедями и деятельностью Лариона. Мечта князя – русские церкви оформить в самостоятельную, полноценную митрополию, свободную от греческой и византийской зависимости. Митрополитов ставил на Руси Константинополь. И все они были греки. Русь тогда находилась в состоянии войны с Византией. Тут скончался митрополит грек Феопемпт (Феопемт – встречается и такое написание). «И вложил Бог князю в сердце и поставил его (Иллариона) митрополитом в Святой Софии». Князь Ярослав Владимирович вместе с собором русских епископов сам поставил митрополитом русина Лариона, что было для того времени нарушением правил обычного поставления. Поставление прошло в 1051 году в Киевском соборе святой Софии. Соборы святой Софии — Божьей Премудрости были главными в то время и в Константинополе, и в Киеве, и в Новгороде Великом.
Всеми силами трудились митрополит и князь, старались и радели о просвещении Руси и её самостоятельности. За годы их совместного правления благоустроилось богослужение, умножились училища, создавались библиотеки, тратились огромные деньги на переписку старых книг и на приобретение новых, появилась Лавра и множество подвижников в ней. Людям был дан идеал. Появился смысл жизни. Поставление своего митрополита-русина – подвиг князя Ярослава, до конца не оценённый его потомками.
К сожалению, пробыл митрополит Илларион на своём престоле всего три года. В феврале1054 года (число указывают в разных источниках разное; чаще называют 2 февраля) преставился великий князь Ярослав Владимирович Мудрый. Уже на следующий день митрополита сместили. На его место прислали грека. Илларион удалился в Киевские пещеры, где принял схиму и святую кончину, и честное погребение.
Ни Ярослав, ни Иларион не приняли уже тогда начавшую формироваться унию. Именно эти разногласия (готовящееся униатство) и побудили князя поставить митрополита самостоятельно и тем сохранить чистоту православной веры на Руси. Новые князья этой самостоятельной лини Руси не держались. В Киеве было много знатных людей, разделявших униатство и стремившихся соединиться с латинянами. Они и сместили Лариона. Имя русина Лариона после 1054 года больше нигде не появлялось. Но «Слово» его было услышано и не погибло. В пасхальном «Слове» зародились истоки русской соборности, собранности народа вокруг церкви. В пасхальном «Слове» — чистота, оптимизм и радость православия. Это бесценное зерно было поднято ладонями московских князей, посажено ими в московской земле и долгое время благодатно взращивалось и давало обильные благодатные урожаи…. До времени национальной катастрофы – церковного раскола.
Часть 2.
Труды митрополита Илариона
СЛОВО О ЗАКОНЕ И БЛАГОДАТИ.
Кто есть народ? До митрополита Илариона мыслили: народ – это частица земли. Не станет народа – обратится в землю, яко прах есть. И не будет народа. Но земля, творение Божье, останется. Земля не умирает, пока не будет на то Божьей воли. Без Бога земля не знает смерти. А живущий на ней народ – сам станет землёю, умножив её. Никакого другого пути у человека нет. Потому и говорили встарь: не народ русский, но земля Русская.
И вот впервые звучит Слово о человеке: слово о нашем «языке» (народе) русском, сказанное митрополитом Иларионом на Кириопасху. Каков же это человек? Это человек, обновлённый святым благодатным Крещением, совлёкший с себя одежды ветхия. Крещёный человек – не в землю идёт, но к небу. Крещёный человек смерти не знает. Крещёные люди — народ Божий. «Вера во все народы простёрлась, в том числе и до нашего народа русского». Бог не оставил до конца Своё творение. Люди, потерявшие Бога, невольно становились бесослужителями. Иисус Христос пришёл, чтобы все народы спасти Евангелием и Крещением, «вводя их в обновление пакибытия, в жизнь вечную». Паки – ещё раз. То есть Крещение нам даёт возможность войти в ещё одну жизнь. И эта жизнь – бессмертна. Крещение делает нас для Господа Своими.
Ни вестника, ни пророка прислал Господь, но пришёл Сам. «Ни приведением пришёл на землю (то есть не бесплотно), но истинно», пострадал плотию… и не чуть-чуть, а до смерти. И вошёл во ад после смерти, яко Бог живым и мертвым. И нет у Бога мёртвых, но все живы и нужны Ему. Иларион говорит не «благодать», но «благодеть», то есть через благое дело, благое деяние. Благодать не просто даётся, но исходит через какое-то дело. Если ничего не делать – благодать не появится. Господь делал. И нам нужно. Начальное дело – это крещение, которое «препущает в жизнь вечную».
Персказывать то, что уже сказано – грех словоохотия и дерзость. Потому Иларион не будет в Слове своём повторять ни Евангельских событий, ни слова пророков. Да и нет нужды! Ведь митрополит обращается к народу русскому! А кто он, этот народ? «Не к несведущим пишем, но к тем, кто много насытился сладости книжной», к народу грамотному и читающему. А кроме того народ русский – не враг Божий, но народ наш – сыны Божьи. Народ наш – не странник, но наследник Божьего царства, как всякий сын Божий. И на такую высоту вознесло народ Крещение.
Далее митрополит сравнивает Агарь и Сару. Авраам имел жену Сару и рабыню Агарь. Но от Сары не было у него детей. Сара не была неплодной. Но была заключена Господом до своей старости. Для чего это было угодно Господу – Иларион не пытается рассуждать и высказывать своё человеческое мнение. Так было нужно Богу. Видя страдания Авраама, Сара сама предложила мужу: роди от Агари. Агарь родила Измаила. А Сара и Авраам продолжали жить и молиться Богу. Супружеская плотская жизнь почиталась. И даже в преклонных годах она была не осуждаема, но напротив – считалась знаком преданности супругов друг ко другу. Что Бог дал – того человек не нарушает, то человек бережёт. И вот Бог избавил Сару от заключения и Сара родила сына: свободная – свободного. Ребёнок от законного супружества – не раб, но наследник. Но увидела Сара однажды, как Измаил обижает Исаака, который пытался играть с единокровным братом. Возскорбело материнское сердце и Сара попросила мужа отослать Измаила – сын рабыни так и останется рабом. И вот здесь Иларион митрополит проводит параллель с иудейством. Не было Бога рядом с людьми, народы потерялись во мраке. И дал Господь, видя их страдание, закон – дабы знали, как жить — Моисею дал скрижали с заповедями. И жил народ в иудействе, оправдываясь законом. Но скрижали – это Измаил, сын рабыни. Сын рабыни никогда не будет иметь истинной свободы. И вот пришёл на землю Христос и связал в земной пещерке воедино всё Своё творение: ангелы стояли рядом с людьми, и было у них общее веселье, ибо Христос пришёл в мир. Так возрадовалась Сара, родив сына. Родила – свободная свободного. Так пришло христианство – благодать, а не закон. Закон лишает человека свободы. Но свобода – ценнейший дар Бога человеку. Господь не принуждает нас любить Его. Но мы Его любим свободно. И через эту благодать любви, выражающуюся в крещении, мы становимся сыновьями и дочерями Богу и наследуем Его Царство. И вот стал закон обижать благодать. В Иерусалиме в православные храмы не принимали на служение необрезанных священников. И тем попирали благодать, ибо считали, что приверженность к старому закону сама по себе обеспечивает право быть рядом с Богом. А вот христианство – такого право, якобы, не даёт. И были из-за того в церкви распри. И возопили народы к Богу, как мать Сара к мужу: «Изгони иудейство и с законом расточи по странам», И отогнана бысть Агарь с сыном своим – отогнаны были иудеи и расточены по всем странам. Законом можно оправдаться, но не спастись. «Христиане же истиною не оправдываются, но спасаются». «Христова благодать всю землю объяла и как вода морская покрыла её».
Кого Господь ищет? Господь ищет не поклоняющихся Ему по закону, но поклоняющихся Ему по любви. Бог ищет любящих Его. Бог ищет тех, кто хочет стать Ему Своими. И «по всей земле уже славится Святая Троица и покаяние приемлет от всей твари». Через святое крещение мы вторично рождаемся и, будучи плотскими, становимся бессмертными. Бог через крещение и святое Причастие делает нас, людей, Своими. Любовь – дневное солнце, в лучах которого гаснет сила закона. Иудейство есть те самые ветхие мехи, которые не вместили в себя нового вина. Новые мехи, в которое влито новое вино – это христианство и другие народы. Иудейство же просто не могло вместить в себя христианство. В этих ветхих мехах вино пролилось бы и погибло. И вот дошла роса благодатная и до русского народа. Здесь значимость именно народа, а не земли. Что есть земля? Земля всего лишь создана для человека. Самая большая ценность у Бога – человек, народ. Это Его Божьи дети. «Мы со всеми славим Пресвятую Троицу, а Иудея молчит». Мы не безнадежные, но уповающие на жизнь вечную. Мы уже не заколаем бесам друг друга. У Христа ценен каждый человек. Человек и человеческая жизнь дороже любого золота. Убивать друг друга, убивать себя, убивать нерождённых детей – самые страшные преступления, ибо у Господа жизнь человека – дороже всего. Бесы — ценят человеческую жизнь дёшево. Потому бесы любят устраивать войны. Господь Сам умер на кресте, чтобы нам даровать жизнь. И на этот дар Божий – жизнь – никто не в праве покушаться.
Человек крестился. И важно, чтобы и далее по жизни он мог сказать: «Господь Бог наш еси Ты». А Бог нам ответит: «Людие мои вы». Иудеи противопоставили себя Богу и отвергли Его. Так чужие стали своими, а свои стали врагами. Но наше ли дело осуждать иудеев? Это их жизнь, но не наша. Потому нам, русинам, нужно «не иудейство хулить, но христианство благословлять». Вот наше дело. Потому не стоит переводить столько бумаги, обличая и ругая иудеев. Они уже сами себя от Христа отторгли. Что ещё нужно нам доказывать? Мы «не прободаем ребр, но от них пьём». Кто-то взял 30 серебряников на Боге, а мы всю жизнь свою Ему готовы отдать. Наша жизнь и для нас, и для Бога – наивысшая ценность. И вот самое дорогое: жизнь — христиане готовы отдать Богу. «Мы не неверуем, но как Пётр к Нему глаголем: «Ты еси Христос, Сын Бога живаго»; с Фомою: «Господь наш и Бог еси Ты»; с разбойником: «Помяни нас, Господи, во Царствии Твоем». И мы молим Бога ещё и ещё поспешить и направить нас на путь заповедей Его.
Кто принёс русскому народу сию благодатную жизнь? Князь Владимир. Он «уразумел суету идольской лести». Он взыскал единого Бога, сотворившего всю тварь видимую и невидимую. Те, кто жили со Христом и видели, как исцелял Он больных и воскрешал мёртвых – не поверили Богу и сделали себя Ему врагами. Князь Владимир не жил ни с апостолами, ни с пророками, не видел воскрешённого Лазаря, но сумел поверить сердцем. Крестился и вышел от купели «белообразуяся». И сын Владимира Ярослав – Георгий незаконченное отцом закончил: создал на Руси самостоятельную от греков митрополию.
Кто обратит ко крещению хотя одного человека – тому много грехов простится. Потому что крещение сохраняет человеку жизнь и спасает от смерти. А Богу, как уже говорилось, дорога жизнь каждого рождённого человека. Князю Владимиру за крещение Руси Господь не только дал место во Царствии Небесном, но почтил Владимира другим бесценным даром: сыном достойным. «Посмотри на чадо свое…посмотри на возлюбленного твоего, посмотри на того, что Господь извёл из чресл твоих… и возрадуйся и возвеселись!» И жену сыну дал Господь достойную, сноху Владимиру. И внуков Господь дал Владимиру в награду, ибо «семена веры, тобою посеянные, не изсушены зноем неверия, но орошенные дождём Божия поспешения принесли многообильные плоды».
И мы, говорит от лица своих современников митрополит Иларион, просим Владимира: «помолись о земле твоей!» К той молитве присоединимся и мы с вами!
МОЛИТВА.
Разговор с Богом – это молитва. Как Господь учит нас обращаться к Нему и общаться с Ним? «Не бойся, малое стадо!» Не бойся, потому что наш Отец Небесный благоволил уже дать нам Царство; не бойся, потому что Господь уже положил за нас Жизнь Свою; не бойся, потому что Господь уже сказал: «Я возлюбил вас». Мы – народ Бога. И потому просим Его и молим: изгладь все прегрешения наши. Исправь нас! «Мы – народ Твой и Тебя ищем, к Тебе припадаем»… Если Господь станет считать все грехи – то кто из людей спасётся? Пыль буре не противостоит! Но мы просим милости. Не потому что безгрешны. А потому что – Твои! Мы страшимся, чтобы Ты не поступил с нами – как с Иерусалимом. Но прояви терпение… и даже долготерпение, Боже! Ведь мы – часть достояния Твоего. Но главное – не воздеваем мы руки к богу чужому, не следуем ложному пророку, не держимся еретических учений… Но призываем Бога истинного, живущего на небесех. Ему молимся и призываем: прости нас! Дыхание наше в воле Твоей!
Оскудела преподобными земля. Увы нам! Но чтобы не отпали слабые в вере, мы, заботясь о них, просим: в меру наказывай, но безмерно милуй! В меру уязвляй, но милостиво исцеляй! В меру ввергай в скорбь, но вскоре утешай. Потому что наше естество не может долго сносить гнев Твой – как солома огня.
Мы говорим, мы – Твои. Ты же — «Господь наш и Бог наш». И поскольку мы свои Тебе – просим Тебя дерзновенно… чтобы Ты нас спас. Врагов усмири. Мир утверди, голод утоли. Владык наших соделай такими, чтобы были они угрозой соседям, богатых умудри, города и сёла умножь и насели, церкви возрасти, достояние Твое – мужей, жен с детьми – спаси. Всех возрадуй как душевной, так и телесной радостью. Всех помилуй. Помоги тем, кто в затруднениях – в рабстве, в темнице, в жажде и наготе.
Мы же исповедуем Троицу, владычествующую всем ангельским и человеческим родом, и в радости и веселии славим Тебя!
ИСПОВЕДАНИЕ ВЕРЫ.
«Исповедание веры» митрополит Иларион начинает с Символа веры, который он приводит в своём произведении полностью. Мы имеем возможность прочесть Символ веры так, как читался он нашими предками. В нём есть отличия от современного Символа веры. Отличия появились в эпоху раскола. Этим древним Символом веры молились равноапостольный князь Владимир, святые Борис и Глеб, митрополит Иларион, игумен земли Русской преподобный Сергий, Александр Невский и Дмитрий Донской, иконописец Андрей Рублёв…
Древние слова молитвы — как родниковая вода… Не «единородного», но «единочаднаго». Кто есть чадо? Ребёнок ли? И кто есть ребёнок? Чадо – это ребёнок или нет? Строго говоря, слово «ребёнок» — это, на образном языке Илариона, — сын Агари-рабыни. Здесь один древний корень. Чадо же – это чудо. Слово «чадо» писалось через носовой звук, распавшийся на боле простые звуки. Так что чадо – это не маленький раб («рабёнок» — до сих пор можно услышать в просторечии), чадо – чудо, Божья жизнь. На ребёнка родители, порою, смотрят, как на часть себя: мой! А чадо – дано Богом и принадлежит Ему. Оно лишь вверено родителям для сбережения. Чадо – равное, «свободное от свободной». Слово «единородный» — подчёркивает: от одного рода. Но слово «единочадное» несёт в себе больше тепла, чудесной тайны и указывает на единичность: чадо в данном случае — одно.
«Рождена, а не сотворена» — противопоставительный союз «а» подчёркивает единородность Отца и Сына. Такое противопоставление в языке используется, чтобы усилить внимание говорящих и слушающих.
«Нас ради человек и за наше спасение»… Потом скажут «нашего ради спасения». Предлог «за» так же усиливает наше внимание: да! именно так: за меня, за нас пострадал Господь, за нашу жизнь. Помните, христиане!
«Воплотившегося от Духа Свята и Марии Девице вочеловечшася»… Не было второго союза «и». Бог мог воплотиться только от Бога, от Духа Свята. Но жил Господь на земле – равный Матери и нам. Соединились неслитно, однако ж нераздельно Божество и человеческое.
«Страстьна и погребенна»… Претерпевшего страсти.
«Его же Царствию несть конца». Глагол «не будет» — это глагол будущего времени. Когда-то не будет. Древняя форма «несть» означает всегда — сейчас, раньше, потом… Всегда так.
«И в Духа Святаго, Господа истиннаго, животворящего, исходящего от Отца, иже с Отцем и Сыном сопокланяем и сославим…» Потом слово «истиннаго» будет выпущено.
После текста молитвы «Символ веры» митрополит Иларион ещё раз напоминает и объясняет: мы веруем в Троицу – единого Бога. «Едино бо Божество в Троици, едино господьство, едино царство…»
Сошёл Господь на землю спасти род человеческий, но от Отца не отлучился. И жертва принималась всей Пресвятой Троицей.
Митрополит уверяет каждого из своих чад: пострадал Христос ради кого? — Ради меня! Ради каждого из нас. Каждый православный вправе сказать: ради меня Господь принёс Себя в жертву. Почему? Потому что Бог меня любит! Да, всех… Но и именно меня, грешного, тоже любит Бог. Вера Иларионовой Руси – тёплая, светлая, радостная, имеющая большую надежду. Мне только надо стараться не отпасть от Бога. А Господь уже меня любит. Именно потому – вижу Бога Младенцем на лоне и веселюся; вижу распятым – и радуюсь. Современному человеку трудно понять мысль Илариона. Мы смотрим на Крест, вспоминаем Страсти Христовы и рыдаем. Нам страшно. Как можно радоваться? Не иудеи же мы! Но здесь иная радость. Господь на Кресте – и мы знаем, что мы уже спасены. Господь на Кресте – и мы знаем, что Господь возлюбил нас, как чад Своих. И мы ему не «рабёнки», но дети, имеющие свободу от Бога и любовь от Бога. Господь нас любит до крестной смерти Своей. «Кто душу свою положит за други своя»… Он, Господь, сделал это первым. И сердце христианина исполняется радостью не от того, что терпит муки смертные Христос, но от того, что Бог нас любит. И потому мы не прячем, как иудеи, воскресение Христово. Мы проповедуем его. И воздеваем руки к Воскресшему Богу. И поклоняемся Ему в любви. И радуемся, что смерть бессильна и несть победы адовой ни в прошлом, ни в настоящем, ни в будущем тем более.
«Тако верую и не постыжуся». «И ради Господа душу тако же положу и исповедую пред народами». Бог «строит о мне выше силы моея». То, что непосильно нам по слабости человеческой – даст нам Бог. Так апостолы: боялись иудеев, прятались и плакали… Пока не сошёл на них Дух Святой. И ничего уже боле никому из них не было страшно: что умирать – со Христом, что жить – со Христом. «Верую и не постыжуся!… Аминь!»
