Так называли святого Тихона Задонского.
Родился будущий святой в 1724г. в Валдайском районе Новгородской епархии. Его родители – Савелий Кирилов и Доминика. Мальчик был крещён Тимофеем. Он был ещё младенцем, когда его отец, дьячок Савелий (дьячком называли тогда учителей грамоты, писарей, которые были, как правило, и церковнослужителями, не путать с дьяконом – низший чин священства) умер. И осталась Доминика с шестерыми детьми – четыре сына и две дочери.
Жили они в великой бедности, постоянно нуждались в пище. Мать сильно скорбела, не зная, как пропитать чад. Младшего Тиму давно присмотрел бездетный ямщик. Всё уговаривал Доминику отдать ему понравившегося младенца. Мать не соглашалась. Но такая нужда подошла, что испугалась Доминика: умрут её дети от голода, надо хоть младшенького спасти, отвести на житие к богатому человеку. Ямщик Тиму любит. Мальчонке будет в его доме хорошо. Обливаясь слезами, взяла Доминика Тиму за руку и повела в чужое подворье. Тут пришёл домой старший брат. Средние тут же и доложили: дескать, повела мама младшенького к ямщику – от голода спасать. Старший сын бросился бежать вслед за матерью. Догнал, наперёд забежал, упал на колени: «Мама! Коль ямщику Тиму отдадите – ямщиком он и будет!… А я лучше с сумою пойду, а брата ямщику не отдам! Мама! Постараемся обучить Тиму грамоте!»
Так вот и вернулся Тима домой. Подрос. Брат помог ему поступить в школу. Голодно было Тиме и в школе. Но мальчик не унывал: ходил по домам, копал грядки на огородах… с кем на поле поедет… боронит, вспашет. Тем и кормился. После школы – семинария. Там выдавали казённый паёк – хлеб. Тимофей разрезал хлеб пополам. Половину оставлял себе, а половину продавал. Чтобы на вырученную копейку купить себе хорошую свечку. Книги любил читать, а читать днём было некогда.
Вырос. Выучился. Постригся в монахи. Принял сан священства. Затем был рукоположен во епископы. Послали епископа Тихона возглавить Воронежскую епархию. А она была очень сложной – раскольники, сектанты: духоборы, хлысты, молокане… Сильно досаждали и казаки – народ буйный, распущенный. Беглых на Дону было не меряно. Богатые воронежцы – совершенно не образованны. Зато модные вольнодумные течения и книжки Вольтера распространялись среди них мгновенно. Все чужие идеи принимались сразу же и безо всякой критики. Это считалось модным, а отстать от моды никто не хотел. Но самое тяжёлое впечатление произвели на епископа Тихона священники: они едва умели читать, плохо знали службу, сильно пили и были невежественны и необразованны до крайности.
Первое, что приказал епископ Тихон местному священству (хотя это и странно звучит!) – иметь при себе Новый Завет и читать его. Разослал по церквям свои наставления и обязал прикрепить эти листы в алтаре. В числе главных обязанностей, вменяемых священникам, значилось: не ссориться! Служение в храме не есть средство к жизни, а есть подвиг ради Бога и ближних – объяснял епископ Тихон своим подчинённым.
Наставления были разосланы и мирянам, кои совершенно не умели себя вести в храме: «В храме стоять, будто находиться на небе… думать о представившихся и молиться о них… Проявлять смирение мытаря!»
Возмущало епископа Тихона, что миряне слушать слово Божие не хотели, но проводили время в праздных, развращённых разговорах и ленились. «Проповедник собирает – как пчела мёд, — сетовал святитель. – Но тщетно падает слово Божие, пропадают все труды. Ни родители сами не идут к проповеднику, ни детей не приводят». «…А проповедник не унывай, что мало слушающих;… мзда твоя не погибнет, но многа будет на небесах. Аминь».
Не раз Владыке приходилось самому приезжать на языческие гулянья и разгонять оттуда свою паству. Обличал с амвона: «Нетрезвое веселие в праздники – пожар, опустошающий души… И кто же празднует так? Христиане! Род избранный, царское священство, люди обновления!…»
Донские войска постоянно вмешивались в церковные дела, самочинно смещали и назначали пастырей. Одного из священников казаки даже забили в колодки.
Не удивительно, что епископ Тихон не прослужил и пяти лет, как тяжело заболел от нервного перенапряжения, непосильных трудов. Ни минуты покоя и отдыха не имел святой в своей епархии. Его отпустили на покой в Толшевский монастырь. Но и здесь не обрёл покоя Тихон. Настоятель монастыря оказался ярым раскольником. И Тихон, положивший столько трудов в борьбе с раскольничеством, теперь оказался в его власти. Кроме того, монастырь находился среди лесов и болот. Постоянные сырость, промозглый холод и гнус. Здоровье пастыря быстро ухудшалось, силы таяли. Спас бывшего владыку перевод в Задонский монастырь. Здесь святитель Тихон окреп телом, поправился. Быт его был сверхскромным. Спал он на соломе, покрытой грубым, простеньким ковриком, всего 4 часа. Да один час позволял себе отдохнуть днём.
Всех, кто сталкивался с епископом Тихоном, поражался его доброте. Особенно часто вспоминался случай… Вошёл как-то Тихон во время Великого Поста в келью одного монаха, а тот вместе с другом вкушает рыбную уху. Испугались монахи, а Владыко успокоил: «Ничего, ничего! Любовь превыше поста!» И сам той ухи отведал немножко. После того, говорили монахи, все посты они держали легко. Видно, батюшка Тихон помолился. Беднякам отдавал он всё, что имел. Никаких иноверцев не презирал, а лишь проповедовал им о Христе: «Пусть все получат вечное блаженство – и раскольники, и турки, и евреи». Очень любил Тихон детей. То яблоками их одарит, то копеечкой, то хлебца им даст. Ребятишки ходили за Владыкой по пятам.
Яркий Божий дар раскрывался в проповедях епископа Тихона. Российским Златоустом называли его. Так и в акафисте в его честь поётся: «Радуся, Тихоне, Златоусте российские Церкви…»
А по кончине Владыки – осталось его имущество: солома с ковриком да денег 14 рублей 50 копеек, кои и раздали нищим.
