Выборы в депутаты Верховного Совета. Если кандидатура пройдёт – новый взлёт. Но… угроза паралича. Пришлось снять свою кандидатуру. И пока боролась с болезнью – вся жизнь прошла перед глазами…
12 декабря 1921 года. В роддоме родилась ещё одна девочка. А мать ждала сынишку. Потому что у неё уже есть одна малышка – старшая дочка. Всю беременность верующая женщина была уверена, что Бог её слышит и непременно даст ей сынка. И вдруг… ещё одна девочка. Не хочу!
Ребёнок долго рос нелюбимым. Мать никак не могла справиться с тоской по сыну. Старшая дочка – первенец. А первенцев всегда любят. Поэтому старшую – любили. А младшая – росла и видела неприязнь матери к ней. Может быть, поэтому Наташа рано научилась чувствовать чужую боль. В Москве тогда ещё были открыты церкви. И абсолютных безбожников не было. Все всё равно, хоть изредка, но ходили в церковь. Наташа очень любила, когда они приходили в Страстной девичий монастырь. Там она могла часами сидеть у Распятия, гладить ножки Боженьке и плакать, приговаривая: «Ему же больно!» Господь взирал на слёзы доброго ребёнка и уж, конечно, приметил Своё чадо.
Иногда Наташа оставалась ночевать в монастыре. Мама не была против. Как там хорошо!
В школе училась на «отлично». Сама в 5 лет научилась читать. Но всегда старалась быть в тени. Дома мама сказала, что она – некрасивая.
Окончена школа. Поступила в МАИ. Среди студентов авиационного института – Михаил Бабушкин. Он сразу же стал оказывать знаки внимания Наташе Малышевой. Но она сторонилась парня. Она ведь – некрасивая! Так и сказала Мише: не верит она в его симпатии; разве может парень любить некрасивую? Михаил подвёл девушку к зеркалу: дескать, да смотри же ты на себя! Какие глаза! Как ты прекрасна! Как можно о себе так говорить? Не смей! Наташа помнит, как упала ему на плечо – и расплакалась. Ей казалось, что с неё спадает лягушечья кожа, которую она долго носила на себе.
Война. Наташа стала работать в госпитале института Склифосовского. Миша ушёл на фронт лётчиком. Недолго он воевал: 25 октября 1941 года настал его последний боевой вылет…
Наташа ушла на фронт. Вспоминает… От матери скрыла. Собирается, якобы, на дежурство в госпиталь. Мать напекла печенья. Хоть и относилась мама к младшей дочке с неприязнью, но перед лицом опасности открылось материнское сердце. Места себе не находила мать. Чувствовала, что дочь уйдёт воевать. Вот Наташа уже за порог… Мама ссыпала всё печенье в кулёк. Со слезами бежит за дочерью: возьми! Тебе ТАМ пригодится!.. Всю жизнь Наташа с дрожью в сердце вспоминала этот миг прощания с мамой.
Дивизия. Из 11 тысяч человек нет ни одного, кто пошёл по повестке военкомата. Все – добровольцы. Просто «люди не могли допустить, чтобы немцы гуляли по Москве».
Наталья Владимировна Малышева умела прыгать с парашюта, великолепно знала немецкий. Ей предложили идти в разведку. Она согласилась.
Бои под Москвой. Фронтовую разведку засекли немцы. Двое разведчиков остались. Один всё же ушёл. А второй – то ли убит, то ли ранен. Наташа вспоминает, как говорил ей её командир: своих, хоть мёртвых, хоть живых – врагу не оставляй! Ей не велят идти за разведчиком: немцы открыли сплошной огонь. Пропадёшь. Она раздевается (в мороз) до белого белья, обматывает бельём и голову. И ползёт. Немцы не видят её на белом снегу. Доползла. Разведчик ранен. Как он обрадовался, что за ним пришли! Думал, что уже всё… пропал… оставили свои. Привязала его к себе. А назад как ползти? На белом снегу раненый заметен, как на ладони. Немцы открывают огонь. И вдруг начинает валить стеной снег. Такой белый, такой пушистый! Белые огромные лопушистые снежинки – целые хлопья снега падают с неба. Видимость – нулевая! Обстрел прекратился. Под Божьим покровом Наталья дотащила раненого к своим, и сама потеряла силы. Уж больно тяжёл был однополчанин. Пришлось друзьям-разведчикам нести и её. Сама бы – замёрзшая, полураздетая, пролежавшая столько в снегу, обессилившая от тяжёлого раненного солдата – уже бы и не дошла до землянки.
Взяли пленного. Наташе стало жалко немца. Разведчики увидели это по глазам: «Ты что? жалеешь его?» — «А меня учили, что пленный – не враг».
Получила задание: нужно пойти на явочную квартиру и получить новые важные сведения. Но… разведчик, который получил этот же приказ прежде Наташи – не вернулся с боевого задания. Скорее всего, – погиб. Наташа получает инструктаж: в случае провала она должна покончить с собою. Для этого и пистолет при себе. Пароль: повёрнутые тыльной стороной грабли на крыльце.
Дошла до нужного места. Посмотрела из кустов в бинокль. Развёрнутые тыльной стороной грабли стоят на крыльце. Можно идти. Вдруг выскочила на крыльцо молодая женщина. Метнулась по крыльцу, повернулась и исчезла. Наташа глянула на всякий случай в бинокль: грабли развёрнуты зубцами. Идти нельзя! Что делать? Несколько часов она сидела в кустах и плакала: не знала, как поступить, как вернуться с проваленным боевым заданием. И что вообще всё это значит: прямо перед ней разворачивают грабли?! Наконец решила возвращаться к своим. Дошла. Вдруг выбегают разведчики – плачут, целуют, обнимают её… Оказывается, явочная квартира была провалена. И немцы ждали нашего связного. Об этом в части узнали уже после ухода Наташи на задание. Божий покров!
Новое задание – прослушать на линии немецкие переговоры. При себе – всё тот же пистолет для самоубийства на случай провала: приказ не даваться живой в руки. Наташа закончила прослушивание и вдруг почувствовала спиной чьё-то присутствие. Резко обернулась – немец! От страха не разглядела ни лица, ни погоны. Выхватила пистолет, чтобы застрелиться – немец ударил по руке и выбил пистолет. Наташа взмолилась: Господи! только не допусти плен!
Немец бросил пистолет далеко вперёд: «Я с девчонками не воюю! Иди! И не забудь взять пистолет. А то тебя свои же расстреляют за потерю личного оружия».
Шла и ждала выстрела в спину. Но выстрела так и не последовало. Уже почти дойдя до своих – поверила, что жива, что Бог спас. Потом, работая после войны переводчицей в Германии, Наташа пыталась разыскать этого человека среди военнопленных. Но не нашла. Возможно, его не было в живых. Своим так и не рассказала, что приключилось.
18 раз переходила линию фронта. Добывала ценнейшие сведения для родной армии. И при этом не убила ни одного человека! И сама ни разу не была ранена! А за плечами – битва под Москвой, Сталинградская битва, Курская дуга… Служила в штабе Рокоссовского. И от него лично получала боевые задания. После войны – работала в Германии. Наконец – вернулась в Москву. Доучиваться в своём МАИ. Вышла замуж. Но прожила в замужестве всего 4 года. Сердце рвалось от боли: любовь к Мише! Единственная любовь в её жизни. Больше никого она не может любить. Развелась. И сознательно осталась одна. Всё равно она будет только мучить любого мужчину. А полюбить после Михаила уже никого не сможет.
ХИММАШ имени Исаева. Здесь в КБ работала Наталья Владимировна. Разрабатывала космические и военные ракеты. Ведущий конструктор ракетных двигателей. Руководила разработкой ракет «Земля-воздух». На космодроме Байконур работала с Королёвым. Королёв, Исаев – наставники и товарищи по работе. Рокоссовский, Королёв, Исаев…
Выдвинула свою кандидатуру в депутаты Верховного Совета.
Угроза паралича… Едва передвигалась. Кандидатуру свою пришлось снять. Болезнь понемногу отступала. Наталья Владимировна всё чаще стала ходить в церковь. В 1938 году снесли Страстной девичий монастырь. На его месте проводили гулянья, ярмарки. И вот теперь Наталья Владимировна нашла крест, у которого маленькой девочкой плакала часами, гладила ручонкой ноги Спасителю – нашла в церкви Знамения Богородицы, что у Рижского вокзала. Это то самое Распятие из Страстного монастыря!
Подруга ушла в Пюхтицкий монастырь. А вскоре сообщила, что открывается Пюхтицкое подворье в Москве. Наталья Владимировна пошла туда на послушание – 1994 год. Первое послушание – продавать книги на раскладушке. Стоять в платочке и продавать книги… на виду у всех… а её знало столько людей! Поначалу навязывала платочек на самые глаза.
В 80 лет приняла монашеский постриг в Пюхтицком монастыре Москвы. С трепетом сердца слушала: какое имя дадут? Она так любила своё имя – Наталья! А теперь с ним расстаться? И слышит: Адриана! Она теперь неразрывно связана со своей святой покровительницей! Наталья и Адриан! Даже в монашеской келье она хранила фотографию погибшего в первые дни войны Михаила Бабушкина.
Умерла спустя два месяца после своего 90-летия – 4 февраля 2012 года. Все удивлялись: 90 лет – молодой голос, молодые лучистые синие глаза, красивое лицо, свежий ум и память… И достаточная сила ещё не оставила рук и ног. От неё будто струился тихий свет. Он окутывал каждого, кто приходил к ней… Божьим покровом.
Постскриптум. Монахиня Адриана, Наталья Владимировна Малышева в миру, была награждена орденом Андрея Первозванного…
Когда рабочие копали могилу для матушки Адрианы – выкопали на погосте штык от русской винтовки. Как символично… Ничто не забыто и не пропало у Бога…
Удивительные люди – эти старые ветераны Великой Отечественной. Ни у кого из них не было сумасшедшего «военного синдрома» — никто не зверствовал над домашними и не убивал людей на улицах. А нынче мы то и дело слышим: бывший омоновец, бывший ветеран горячей точки… кого-то убил, застрелил… сбежала с детьми жена – не вынесла зверств своего военного супруга… Как важно: дух воина! Каков он? От духа воина зависит: прострет ли Господь свой Покров над воином, над его народом, над его Родиной?
