Судьба увела меня из родного кубанского города – Белореченска. Но связи с родной землёй остались. Частенько мне земляки звонят или пишут по Ватсапу. Осенью этого года произошло несколько событий, которые заставили меня пересмотреть моё отношение и к жизни, и к вере, по-новому оценить земные человеческие отношения.
Из Белореченска, от Успенского прихода пришло тревожное сообщение: умирает раковая больная. Умирает тяжело. Уже который день страждет, тяжелейшие муки, боли. Но жива. Старые бабушки в приходе учили, Царствие им Небесное: прочитай 12 раз канон молебный к Богородице, и Матерь Божья разрешит любую беду. Вот и просим, ищем 12 человек добровольцев, которые согласятся помолиться за агонизирующую рабу Божию: чтобы прервал Господь её мучения и дал Блаженную кончину.
Надо сказать, что я и раньше слышала про 12 раз… Вот почитай канон 12 раз… Относилась к этому очень скептически: мол, язычество какое-то в церкви! Ну, что за нумерология? Ну, почему 12 раз? Не 10, не 15… Правда, приходила мысль: старенькие бабули, которые передавали это предание молодым, никакого особого значения цифре, скорее всего, не предавали, а взяли её по числу апостольскому. Только и всего-то. Но в реальности, нет никакой разницы, сколько раз канон прочитать. Главное, чтобы молитва была соборной. Можно, конечно, и одному. Но лучше всем вместе. Каждый по разу прочитал, а вместе – 12 иль 20 раз вышло.
Надо сказать, что так во многих приходах читают за новопреставленного Псалтирь. Разделили, кто какую кафисму читает. 20 человек. Все по одной каждый день читают. А в результате – вся Псалтирь за день вычитывается. И так все 40 дней! Какая помощь умершему!
Но это Псалтирь за близкого человека. А за чужого? Которого я никогда не видала… Да ещё и просьба такая странная: умереть… Было не по себе. Но я посовестилась отказать и согласилась.
Стала читать канон к Богородице. Вдруг я почувствовала такую жалость к далёкой умирающей сестре! Да ведь мы все братья и сёстры! Ну, какая она мне чужая, коль мы обе – крещёные, причащались Тела и Крови Господня… Господь один, и Тело Христово одно. А все мы – члены единого Христова Тела… И так сердце отмякло от этих мыслей, что читала я канон в слезах: Матушка Богородица, боится, видимо, незнаемая сестричка моя, перейти в другой мир, вот за жизнь и цепляется! Приди, дорогая Голубица наша, возьми страждущую за руку и отведи на Небеса! Так я рыдала и плакала, и чувствовала, как душа удивительно очищается, светлее становится на сердце. Прочла канон, ещё помолилась. Потом занялась делами, но молитву не оставляла, молилась уже своими словами за умирающую.
Телефон через несколько часов тихонько звякнул – пришло новое сообщение. Удивительно, но я уже знала, что там… Да, так и есть: «Молитесь о новопреставленной»… А дальше пересланное сообщение от дочери скончавшейся женщины: мучения прекратились, мамочка тихо, спокойно и благостно отошла в иной мир… благодарю за молитвы…
Произошедшее потрясло меня до глубины души! Столько страданий, море боли и слёз… И тихая, радостная кончина. В порыве чувств я подбежала к полочке с книгами, дрожащей рукой взяла акафист «Слава Богу за всё» и стала, опять заливаясь слезами, молиться. Как близок Господь! Как близка Матерь Божия! Они не хотят наших мучений! Они слышат нас и помогают!
Несколько недель я ходила, как в эйфории: я чувствовала близость Бога!
И вот новое сообщение из Успенского белореченского храма: ищем желающих помолиться о тяжко болящем человеке… О выздоровлении. Уже не пугаясь, не раздумывая над тем, что я его не знаю, я с радостью согласилась читать канон. И опять чудесный результат: быстрое выздоровление, казалось бы, совсем безнадёжного человека! Сила соборной молитвы потрясала до глубины души.
И когда заболела моя сестра, я решила повторить опыт Успенского белореченского прихода: я попросила своих прихожан помолиться о выздоровлении сестры. И вот тут я столкнулась с непониманием. Но мы её не знаем! Может, человек нагрешил, и Господь теперь послал ей болезнь для искупления греха. Зачем мы будем вмешиваться? Раз так Бог дал, значит, ей так нужно. На всё воля Божия. И волосы пересчитаны. Значит, нужно твоей сестре пострадать, поболеть. А ты смирись! Да и грехи её на нас перейдут, если молиться будем. Бес нападёт. Закажи в монастыре. Ведь монастыри для этого и есть. Молиться должны батюшки и монахи.
И тогда я спросила: а что делать должны мы, миряне? Похоже, мой вопрос поставил многих в тупик. Потрясающе, но некоторые не ответили на этот вопрос вовсе! А некоторые сказали, что наше дело ходить в храм, СТОЯТЬ на службах, ставить свечи… Спрашиваю: а зачем мы СТОИМ на службах? Для чего мы это делаем? Ответ: так положено верующим.
И показалась мне эта вера обгрызенным яблоком – ни радости в ней, ни торжества, один страх перед бесами. Да, не перед Богом, а перед бесами: если буду за других молиться, бес на меня нападёт!
Стала я спрашивать у батюшек. Кто как отвечал. Кто говорит: так апостолы же сказали: молитесь друг за друга! Что тебе не ясно? Молись! А другие: нужно осторожно молиться за чужого человека. Это битва, можешь не выдержать.
И поняла я удивительный смысл СОБОРНОЙ молитвы: это сила. Где двое или трое, или двенадцать, или сто – там Господь посреди молящихся. Какие бесы?! Сила соборной молитвы в том, что Господь через неё-то и видит нашу любовь друг ко другу. А ведь Он об этом оставил нам заповедь: люби Бога и люби друга, как самого себя. Ну, а насчёт чужих… и до этого уже мне было ясно: нет никакого чужого человека. Не может быть чужого, если все мы – братья и сестры. И не зря в старые времена молились в храме на Литургии соборно за нуждающегося в помощи человека.
Получила от людей и такое нравоучение: нечего молиться за выздоровление или за свадьбу внука. Нам нужно только спасение души. Конечно, спасение души – главное. Кто с этим спорит! Но ведь даже такая надмирная служба, как Литургия, когда мы соединяемся со Христом, включает в себя простые земные прошения: благорастворение воздухов, изобилие плодов земных… Господь знает, что мы в этом нуждаемся. Батюшка Амвросий Оптинский тоже мог бы прогнать женщину, умоляющую исцелить индюшек. Другие-то миряне и шикали на неё: дескать, что с глупостями приходишь? А старец Амвросий сказал: а ей важны эти индюшата! И помог, помолился. Всё просто: обидно, когда через такую, казалось бы, малоценную для вечности живность — индюшата, сокрушится от отчаяния человеческая душа. Барыня-то накажет! Вот и отчаяние, вот и мука… А выдержит ли испытание человек? Не должен ближний из-за индюшат вечности лишиться. Потому нужно помочь. Для святого старца это было совершенно очевидно. Для нас — увы…
И вот невольно начинаешь размышлять: а откуда в нас такая чёрствость? Почему, имея сильнейшее средство помощи – соборную молитвы, мы ею почти не пользуемся? Почему, когда просят помолиться о страждущем, столько у нас размышлений? И большая часть их не в пользу соборной молитвы и помощи: устал, некогда, бес отомстит, грехи чужие на себя возьму… Нет, буду только за себя молиться! Но ежели каждый сам за себя, то где наша соборность? А в конечном счёте, где любовь-то?
Невольно вспомнила своего отца. Посадил он как-то деревца за двором. Очень хорошие. Дорогие саженцы. Вишню, черешню, сливы, абрикосы. И обрезку делает, формирует крону. Да низенько так обрезает. Я подойди и спроси: папа, а зачем ты деревцу макушку срезаешь?
— А чтобы не выросло оно, доча, высоким.
— А почему? Почему ему не надо быть высоким?
— Будут люди идти мимо двора, а сорвать ягодку не смогут, высоко! А пацанва еще потянет, да обломает ветки. И будет дереву больно. Дерево должно быть низким, чтобы сорвать каждый мог плод.
— Папа, а разве мы их не для себя посадили?
-Нет, конечно! Для себя – во дворе. Иди и кушай. Мало тебе, что ли? А за двором – это для людей. Нужно не только для себя, а и для людей что-то делать. Тротуар общий. Вот и деревца вдоль него – для всех прохожих. Старался получше, повкуснее сорта выбирать: чтобы люди полакомились и довольны остались.
Вспомнила я и другой эпизод. Детство прошло моё в адыгейском ауле. У адыгов торговлю не шибко жаловали. Торговать считалось делом грязным, грехом запачканным, недостойным приличного человека. А урожаи были-то! Не чета нынешним. И вот соберут сливы, абрикосы, персики, помидоры, огурцы… Уже и насушат, и компоты-варенья-соленья хозяйки наварят, пастилы наделают… А фруктов и овощей полно! И тогда собирают в вёдра и выставляют за калитку. Это значило: мне не надо! Кому нужно – приходи и бери. Люди заберут, у кого не уродило или просто нет, а ведёрки обратно принесут и поставят. Вечером хозяйки забирали, довольные, пустые вёдра. И получалось так, что у всех всё было. Допустим, у нас кабачки не уродили, а помидоров полно, вишня не задалась, а яблоки девать некуда. А у соседей – наоборот. Все излишки пораздавали – и у каждой семьи всего вдосталь.
А моя дорогая бабушка вязала из остатков пряжи «сидушки» на стулья, а старые платья, рубахи, футболки разрезала на ленточки, сматывала их в клубки и вязала крючком коврики на пол. Ковриков у нас этих было!! Часто к ней заходили соседки:
— Николавна! А нет ли лишних ковриков и сидушек? А то наши уже старенькие.
Бабушка тут же выносит – красивые, пёстрые, нарядные. И даром всё и отдаст. И соседка радуется, что обзавелась новыми половичками, и бабуля моя рада-радёхонька.
Спрашиваю бабушку:
— А почему бесплатно даёшь?
— Да ты что, внуча! Окстись! Это же из старых вещей, да из кусочков пряжи. Их бы выкинули, а я в дело пустила. Разве можно за старое деньги брать?
— Так ведь это футболки старые были! А коврик-то новый!
— Да я ж его делала зимой от нечего делать. Ну, сама посуди, куда нам столько сидушек и ковриков? А зимой делать нечего, вот и вяжу, чтоб не бездельничать, лодыря не гонять.
И жили люди тогда с наслаждением, с радостью, с уверенностью в завтрашнем дне.
Сейчас даже значение слов поменялось. Мы сурово относимся к слову: наслаждение. Нам страдать нужно! А наслаждаться в нашем понимании – это по ресторанам кутить, семейные узы не блюсти, деньги проматывать. Но совсем ещё недавно люди чувствовали глубочайшее наслаждение и радость от ДАРА. Радовались и те, кто дарил, и те, кто дар принимал. И даритель, и одаряемый чувствовали полноту жизни, потому что плечо ближнего было совсем рядом. Ты не один со своими проблемами. Это вселяло уверенность, чувство защиты, ощущение, что в жизни всё надёжно и нет никаких лишений. Их просто не может быть, потому что РЯДОМ ЛЮДИ!
И вот пришёл на смену общинному мировоззрению, которое было, кстати, не только при социалистическом строе, а испокон веку, капитализм. Чему учит нынешний строй? Со всего нужно выжать и получить деньги. Лишний стакан ягод – продай! Да подороже! Что-то смастерил руками, пусть из последнего старья – продай!
И вот сдаётся мне, что мы это капиталистическое мышление уже стали переносить и в духовную сферу. Мой покой мне дороже, от беса страшно, человек чужой, не знаю его… Может, он грешник какой… Зачем я буду за него молиться? Я-то ведь не такая грешная, наверно, как он, я получше. Зачем же буду чужие грехи брать на себя? И вот эта капиталистическая духовность так проела нам сердце и мозги, что утеряли мы радость от жизни. Каждый выживает, как может. На чём-то заработал, а потом все эти деньги отдал другому «капиталисту» доморощенному, который объегорил, ободрал, как липку. А потом и с ним поступят так же… В результате – все унылые, злые, отчаявшиеся, уставшие от жизни, не знающие радости, забывшие о нормальных человеческих чувствах. Почему мы решили, что такие мы – нужны Богу? Почему удивляемся, что кричим-кричим свои молитвы, за себя только, за своё… А ничего не меняется в нашей жизни?
Я очень благодарна Успенскому белореченскому приходу за науку соборной молитвы. Когда люди молятся друг за друга – жизнь ощущаешь совсем по-другому. Не зря ведь одна из притч нам рассказывает: ад – это там, где кормит каждый сам себя, а рай – это там, где все кормят друг друга.
