(« Умозрение в красках». Е.Н.Трубецкой.)
Января 20-го ст.ст. или 2 февраля нов.ст. (по другим данным 23 января — 5 февраля) 1920 г. в Новороссийске скончался князь Евгений Николаевич Трубецкой. Он был похоронен на военном кладбище, у моря. Это кладбище принадлежало старому военно-морскому госпиталю и примыкало к Свято – Успенскому кафедральному собору.
Е.Н. Трубецкой – деятель русской науки и культуры мирового значения. 23 января 1990г. православным братством «Радонеж» была отслужена в Новороссийске панихида. Рядом с могилой князя поставлен камень с надписью: «Здесь будет установлена часовня в память Е. Н. Трубецкого и всех в российской смуте убиенных». Ни «белых», ни «красных», а «всех в российской смуте убиенных». Братство «Радонеж» провело несколько крупных мероприятий, посвящённых памяти братьев Сергея и Евгения Трубецких. Братство «Радонеж» было уверено, что отныне Новороссийск воодушевится, создаст в городе научно – культурный Центр, посвящённый памяти философа.
Но Кубань поразила москвичей. Во-первых, это только так в газетах – гладко и красиво: закладка камня и т.д. На самом деле было всё куда более прозаически; если не сказать возмутительно. Москвичи привезли из Москвы гигантский гранит, отыскали сами могилу (что было не просто), чтобы почтить память великого сына Отечества. А в Новороссийске было всё равно, кто там у них похоронен… Мало ли у них похоронено: великих – невеликих! Платите за проект надгробия и за документацию два миллиона и ставьте свой камень!
Однако и после этого морального удара москвичи верили, что зажжённая в Новороссийске свеча не потухнет: в музее появится отдел, посвящённый Трубецкому; может быть, назовут его именем улицу, будут проводиться культурные и научные мероприятия… Ничего подобного тогда не случилось. Москвичи пришли к неутешительному выводу: «Культура ещё более или менее в крупных городах существует, а по мере удаления от центров нарастает такая дикость!»
По благословению Митрополита Екатеринодарского и Кубанского Исидора, при поддержке Председателя Синодального отдела Московского Патриархата по взаимоотношениям Церкви и общества протоиер. В. Чаплина, Губернатора Краснодарского края А. Н. Ткачёва, Администрации г. Новороссийска дело сдвинулось с мёртвой точки. Будем надеяться на лучшее.
ДЕТСТВО.
Евгений Трубецкой родился 23 сентября ст. ст./ 5 октября нов. ст. 1863 г. в Москве. Его отец Николай Петрович принадлежал к древнейшей фамилии аристократов. Начало род Трубецких берёт от литовских князей Ольгердовичей. Литовский князь Дмитрий Ольгердович получил в удел города Брянск и Трубеч. ( И поныне есть город Трубчевск в Брянской области.) Вскоре его потомки стали зваться Трубецкими. В 1500 г. князья Трубецкие перешли на службу к царю Ивану lll.
Николай Петрович — человек, беззаветно преданный музыке — был одним из учредителей Московской консерватории и Императорского Музыкального общества. Целый ряд выдающихся музыкантов – виртуозов подолгу гостили в его имении Ахтырка. Николай Петрович – не просто «учредитель». Все деньги, которые у него были, он вложил в создание Московской консерватории – отдал их Николаю Рубинштейну. На концертах Рубинштейна он и познакомился со своей второй супругой – Софьей Алексеевной Лопухиной. У них родились три сына: Сергей, Евгений — первенцы-погодки и Георгий – предпоследний ребёнок в семье; и семь дочерей. София Алексеевна была глубоко верующей женщиной. В одном из писем она писала: «Ещё до рождения детей, во время беременности, я молилась и особенно любила слова: «Даруй, Господи, им души всеразумные к прославлению имени Твоего». Дай Бог, чтобы до конца жизни сыновья мои продолжали искать света и совершенствовались по возможности. Высшего счастья нет на земле. Я мечтаю о том, чтобы со временем они были миссионерами… Лишь бы гордость не примешалась к желанию распространения истины. Если двигателем будет сознание обязанностей, возлагаемых на них тем сокровищем веры, которое дано им от Бога, тогда нет места гордости…»
Детство детей проходило в имении Ахтырка – в 4 верстах от Хотькова монастыря, в 13 верстах от Троице-Сергиевой Лавры. Сергий и София – имена, особо почитаемые у Трубецких. Иконы Сергия Радонежского и Софии – Премудрости Божией – особо почитаемые образы. Образок преподобного Сергия висел над каждой детской кроваткой. Почти все первенцы в роду Трубецких нарекались именем Сергий. А само имение Ахтырка было названо по Церкви во имя явления Ахтырской иконы Божией Матери (чествование 15 июля). Усадьба и церковь являлись шедеврами архитектуры XIX в.
Естественно и няню родители подобрали под стать – глубоко верующую, добрую. Звали её Федосья Степановна Архангельская. Мать безжалостно пресекала в своей семье остатки крепостнического мировоззрения. Для Трубецкой все люди были равны, в каждом человеке – образ Божий. И потому – упаси Боже детям кого-то из слуг обидеть или унизить, посмотреть свысока.
Так безоблачно проходило детство. Но пришла юность – время, таящее, порою, в себе столько коварства.
Сыновья увлеклись дарвинизмом и стали считать, что среди наук истинны только естественные! Матери оставалось лишь ужасаться про себя очередным (и нескончаемым) нигилистическим новшествам. Весь её труд, вложенный в детей, казалось, рушился под натиском растленной атеизмом, материализмом, дарвинизмом и проч. гимназической средой. Однажды сыновья объявили, что жить следует только умом. Что только ум один и есть стоящая вещь на свете. Мать строго сказала: жить надо сердцем. И поменьше умствовать. На что её первенец Серёжа изрёк: «Что такое сердце, мама? Это полый мускул, разгоняющий кровь вниз и вверх по телу». Когда же Софья Алексеевна услышала от Сергия, что « Христос был хороший человек», а Евгений объявил, что он «Христа уважает», – она заплакала. Сколько же терпения и силы нужно было материнскому сердцу, чтобы не впасть в уныние, в отчаяние и не сомневаться, что её молитва к Богу в святом периоде беременности не могла быть не услышана Господом!
Так прошло два года: 6-й и 7-й класс. А в 8-м нигилизм исчез, яко вешний снег. У Бога ни одно слово не бывает забытым. А тем паче – молитва матери о том, чтобы дети были достойными «гражданами земного и Небесного Царствия». Дети возрастали на радость маме. «Они и жизнью, и трудами своими проповедовали до конца добро и правду, и всегда связывали своё дело с именем Мама». (Григ. Трубецкой).
УМОЗРЕНИЕ В КРАСКАХ.
Во время I Мировой войны, в революционное время (1916 – 1917 г.) Евгений Николаевич написал «Три очерка о русской иконе». Обычно главнейшей его работой называют «Смысл жизни». Но так много сокровенного и важного для православия именно в «Трёх очерках»!
Первое. Мы сейчас забыли о смысле строения русского православного храма. Храм да и храм. Красота, великолепие, величие… ДОМ Божий… Меж тем, это не совсем так. Русский храм – мирообъемлющ. Он – Вселенная, МИР Божий. Храм можно сравнить с иконой, где души людские в деснице Божией. Бог покрывает весь мир. И всё Божие творение – внутри руки Божией. Нижние ярусы храма поэтому могли расписываться травными орнаментами. Среди трав и цветов – преображённые, диковинные звери и птицы. Далее – люди, святые, ангелы… И, наконец, купол – крайний предел Вселенной, где царствует Сам Бог. И весь мир покрыт Божьим благословением: начиная с той травы, что стелется у нас под ногами. Храм – это пока ещё неосуществлённая надежда всей твари. Таков храм внутри. Снаружи – белокаменные древние храмы и устремлённые в небо купола зовут нас к совершенствованию, напоминают о чистоте и пламени нашей души.
«Собор всей твари как грядущий мир вселенной, объемлющий и ангелов, и человеков, и всякое дыхание земное, — такова основная храмовая идея нашего древнего религиозного искусства, господствовавшего и в древней нашей архитектуре, и в живописи». Преображение вселенной по образу и подобию Троицы – «да будет едино яко же и Мы».
Вывод. Остаётся только пожелать современным зодчим помнить о том, что храм – это как завет: весь тварный мир в Деснице Божьей, собор всей твари, преображённая вселенная. Беда в том, что если в древней Руси все зодчие – верующие люди – стремились в точности воспроизвести в строении храма образ мира, осененнаго Богом, то нынешние строители – просто архитекторы, прорабы, рабочие, «сдающие объект»: приказали – строим храм, приказали – строим вокзал. Но будем надеяться, на возрождение ИДЕИ в современном зодчестве.
Второе. Для древнерусской иконы характерны статичность (неподвижность), строгая одежда, аскетические, иногда даже измождённые лица и плоть. И удивительно живые глаза. Через взгляд, устремлённый в небо, передавался иконописцами весь дух иконы. Русская древняя икона напоминает нам о сверхбиологическом смысле жизни. С концом жизни плоти жизнь не кончается.
«Душа, пришибленная скорбью, не в состоянии от неё освободиться, а потому не в силах её выразить. Чтобы изобразить духовное страдание так, как изображали его иконописцы 15 века, недостаточно его пережить, нужно над ним подняться…Но главное и основное в иконе 15 века – не эта глубина страдания, а та радость, в которую претворяется скорбь». Только поднявшись над страданием, мы можем приблизиться к радуге небесной.
Вывод. Наша беда в том, что списки старинных икон практически не продаются в иконных лавках. И захочешь купить копию иконы древнего письма – не купишь. Продаются в основном только иконы позднего письма, появившиеся в основном не ранее 18 — 19 в., когда смысл старого письма был предан забвению. И поэтому для большинства из нас древнерусская икона, можно сказать, просто не существует. Не существует для нас и тот глубокий надмирный смысл, который она несла в себе.
Отчего же эту беду не поправить нашим церковным издательствам?
Третье. Мы утратили знание о смысле архитектуры храма. Поэтому идейное заменилось у нас на обыкновенные украшения. Весь смысл труда архитектора в современной жизни (Трубецкой говорит о своей современности, но то же самое и у нас) зачастую сводится лишь к тому, чтобы украсить храм – «классические памятники безмыслия, а потому и бессмыслия», весьма дорогостоящего. И потому – земного. «У древних строителей в душе огнь неопалимой купины, а у новых – золотая корона». «Духовное мещанство … надвинулось на современный мир».
Это же мещанство заковало икону в золото. Русь утратила древнюю аскетическую икону, выражавшую устремление человека к надмирному, Божьему. Отсюда – переход к богатым золотым окладам, под которыми мы скрыли дивное художественное откровение. Обычай заковывать икону в ризу появился не ранее 18 века. И этот обычай стал «скрытым отрицанием религиозной живописи». «Царственное великолепие…затмило благодать откровений».
Вывод. Было сказано выше (1, 2).
Четвёртое. «Возьмите любой иконостас классической эпохи новгородской иконописи… и вы заметите в нём черту, резко отличающую все вообще древние православные храмы от современных. В нём над Царскими вратами нет изображения Тайной вечери. Обычай изображать Тайную вечерю над Царскими вратами составляет у нас довольно позднее и едва ли удачное новшество. В древних храмах вместо того над Царскими вратами…помещалось изображение Евхаристии…
Нетрудно убедиться, что этим центральная идея православного храма выражается гораздо яснее и глубже»… Тайная вечеря включает в себя целый ряд психологических моментов: последняя беседа Христа с учениками, обращение Его к Иуде, предательство Иуды, уже свершившееся духовно… «Не для одной беседы со Христом собираемся мы в храм, а для того, чтобы таинственно сочетаться с ним…» «Не в поклонении Христу… окончательная цель, а в неразрывном и неслиянном с ним соединении».
Вывод. Утешает, что всё же появляются новые храмы, где возрождается старая традиция: над Царскими вратами – основная икона русского православия – Евхаристия. Но таких храмов ещё очень мало. Будем надеяться, что замечание Евгения Николаевича, сделанное 100 лет назад, услышат хотя бы сейчас.
Пятое. Древние фрески освещали очень серьёзный духовный момент, когда-нибудь переживаемый каждым из нас. Иконная и фресковая живопись призывает нас к надмирному устремлению. Не всё сводится к земной плоскости. Царство Христово – вот чего жаждут души святых. Чтобы прийти к Царству Христову, иногда нужно пройти через тяжкие искушения. О чём повествует нам, например, фреска Рождество Христово Ферапонтова монастыря. Она показывает смятенного Иосифа, искушаемого диаволом в образе пастуха, явившегося с другими пастухами, якобы поклониться Рождеству Христову, а на самом деле — чтобы ещё более разжечь сердце Иосифа, которое и до этого «бурю внутрь имеяй».
Поднявшимся над искушением доступен горний мир. Не устоявшие и поддавшиеся искушению попадут в ад. Но есть на древних фресках ещё одна фигура, находящаяся посредине. «Это тип человека не горячего и не холодного, а тепловатого»… «По самой природе своей наш мир – ни рай, ни ад, а смешанная среда, где происходит ожесточённая борьба того и другого. Соответственно с этим, в мире преобладают не святые и не изверги, а… смешанный житейский тип»… И вот эта пограничная фигура стоит между адом и раем и ни в тот, ни в другой не годится. Этой душе удобно жить посредине, между добром и злом.
«Бывают, однако, эпохи в истории, когда этот нейтралитет становится решительно невозможным; это – критические минуты, когда борьба между злом и добром достигает крайнего, высшего напряжения. Тогда и над житейской серединой разверзаются сразу две бездны, и человек становится в необходимость определённого выбора между горним полётом и провалом в бездонную пучину».
Однако, это серединное мещанство «вовсе не так нейтрально, как это кажется с первого взгляда; из недр его рождаются кровавые преступления и войны». «Из-за него народы хватают друг друга за горло».
Вывод. Каждому из нас следует подумать: кто мы? Тоже средние? Или всё же — нет?
Шестое. И вот мы подошли к главному. Рядом со святыми – даже звери «очеловечиваются». Львы, гады, птицы, медведи служат святым. Известны иконы – преподобный Серафим Саровский с медведем, Сергий Радонежский с медведем. «Собор всей твари, как грядущий мир вселенной, объемлющий… всякое дыхание земное».
И напротив. Мы видим ужасающие примеры озверения человеческой души. «У кого сильнее челюсть, тот и прав». Сильный пожирает слабого. Но и это озверение человеческого духа ещё не последняя степень падения. Что же может быть ещё хуже? «Прямое поклонение этому образу, принципиальное подавление в себе человеколюбия… Это неслыханное от начала мира порабощение духа – озверение, возведённое в принцип, в систему».
Вот и смысл человеческой жизни: от человека – к Богу или от человека – к зверю? Куда пойдёшь ты, стоящий посредине, когда оторвёшься от своего пограничного столба? Однажды Русь уже сделала выбор в пользу горнего. Это была эпоха, когда монголы много веков терзали Русь. Русь и сама себя терзала междоусобицами. Но «несравненной высоты достигла Русь благодаря подвигу св. Сергия». «Чтобы они были едино, как и Мы… Это – та самая мысль, которая руководила св. Сергием, когда он поставил собор св. Троицы в лесной пустыне, где выли волки. Он, молился, чтобы этот звероподобный, разделённый ненавистью мир преисполнился той любовью, которая царствует в Предвечном Совете живоначальной Троицы. А Андрей Рублёв явил в красках эту молитву, выразившую и печаль, и надежду св. Сергия Радонежского».
Евгений Николаевич собирался писать книгу о св. Сергии, его подвиге – устроении государственности Руси. Василий Осипович Ключевский называет митрополита Алексия, Сергия Радонежского и Стефана Пермского «присноблаженной троицей». «Эта присноблаженная троица ярким светом блещет в нашем 14 веке, делая его зарёю политического и нравственного возрождения русской земли».
К скорби, книга о святом Сергии и основных идейных столпах русского государства не была написана – смерть наложила печать молчания. В нашем мире ничего не бывает случайным. Сейчас в интернете немало откликов философов и просто людей, далёких от веры и православия, которые свысока рассуждают о «нетвёрдости» и «идеализме Трубецкого», «мечтающего о соборности человечества». Но о «соборности человечества» говорит человечеству и Христос! «В храмах с неведомой современному искусству силою выражена та встреча Божеского и человеческого, через которую мир собирается воедино и превращается в дом Божий. Наверху, в куполе, Христос благословляет мир из тёмно – синего неба, а внизу – всё объято стремленьем к единому духовному центру – ко Христу, преподающему Евхаристию».
Для «среднего» — евхаристическое понимание мира есть, конечно, утопия. Мы, видимо, просто не готовы к тому, чтобы мысли об устроении христианского государства были переданы нам.
Вывод. Опять же, спросить себя: в обыденной жизни – я ближе к Богу или к «царству звериному»? И что есть наша семья, наша улица, наш город, место работы: «зверинец или храм?» — как спрашивал Е. Трубецкой.
Седьмое. В чём же выход? Как подняться? Выход тоже прост. Потому – кажется некоторым наивным. Но это является закономерным для «средних»: им лучше и спокойнее стоять на перепутье: падать вниз неохота, а подниматься вверх – слишком трудоёмко, монотонно, однообразно и «пресно» для них.
Итак, выход. «Опасность для России и для всего мира – тем больше, что современный хаос…как бы освящён культурой». «Культурный зоологизм» противостоит «сердцу милующему». Культура, образование, государственная деятельность не должны быть проводниками ада в нашей земной жизни. Вопрос о качестве культуры и образования очень серьёзен. Кроме качества существенно и «количество», если так можно выразиться. Ежели основная масса народа остаётся бескультурной, необразованной, нищей, лишённой средств к существованию – совершенно невозможно построить полноценное христианское государство. Вырастут в государстве «два зверя»: один «зверь» — революция, т.е. люди голодные, необразованные, униженные и восставшие против своего нищенского бытия… и второй «зверь» — реакция…Это ,напротив, люди сытые, чёрствые сердцем, тешащие себя мнимой мещанской культурой, далёкие от сострадания. Оба «зверя» сойдутся в кровопролитной схватке.
«Если привилегированные классы воспользуются данной в их руки властью только для того, чтобы удовлетворять свои аппетиты, если они забудут про народную нужду и будут думать только о себе, они подготовят неслыханные доселе ужасы»… Каждый человек молится: «Хлеб наш насущный даждь нам днесь»… Велик грех того, кто отнимает у человека вымоленный им у Бога хлеб. Всё, что оторвано от Бога, отдалено от него – умирает. Поэтому, строго говоря, утопистами и пустыми мечтателями являются именно те, кто создают государство, политику, экономику, культуру, науку без религиозной основы. То же, что сказал Трубецкой о строителях храма, можно сказать и о строителях государства: «Всякий строитель…несёт к подножию креста то, что наполняет его душу…Строители нового времени возносят ко кресту свои придворные…воспоминания»…
Вывод. Не должно понять, что культура имеет право говорить только о религии. Но любое произведение искусства, любая наука, государственные дела не должны быть противны Господу. Они должны славить премудро устроенный Богом мир, а не безобразия. Не всё только о Господе, но исключительно всегда – с Господом! Полотна Айвазовского или Шишкина славят Божие творение. Хотя на них изображены море и лес, а не Господь. Всё наше государственное служение, работа на производстве и т. д. тоже не должны идти наперекор воле Божией. И это очень принципиально для каждого человека! Не забудем и то, что очень многие святые – образованные люди. Они были крестьянами или богатыми людьми, но все они имели высокую культуру, неплохое или даже очень хорошее образование, многое умели, преуспевали в каких-то жизненных навыках. Никто из них не был круглым невежей и невеждой! Поэтому культура и образование, во главе угла которых вера, — чрезвычайно важны для каждого нашего соотечественника.
На Всероссийском съезде духовенства и мирян (Предсобор июня 1917 г.) Е. Трубецкого избрали товарищем председателя Съезда. Он был избран (338 – за, 15 – против) товарищем председателя от мирян при почётном председателе Собора митрополите Киевском и Галицком Владимире и председателе Собора митрополите Московском и Коломенском Тихоне. На Соборе разгорается спор о высшем церковном управлении. Противники патриаршества объявили, что церковь загоняют из 20 века в 18-й. Братья Трубецкие Евгений и Григорий (Сергия уже не было в живых) выступают в защиту патриаршества. Е. Н. Трубецкой вошёл и в высший церковный Совет при патриархе Тихоне, которого Евгений Николаевич высоко чтил.
Революция принесла неисчислимые беды. «Она принесла пользу только Церкви, ибо способствовала её духовному росту своими гонениями, своими попытками её разрушить. После многовекового сна, в Церкви снова повеял дух жизни…Явился вождь, вокруг которого церковь собралась и сплотилась».
«…Христос Воскресе…Вот смысл…всероссийской Голгофы!.. Воскресение не бывает без смерти. И чувствуя издали всю бездонную муку Вашу, мне хочется сказать Вам от всей души: Христос Воскресе! Как бы ни велико было падение наше и унижение наше – верьте, что раз чаша выпита до дна – воскреснет Бог и расточатся враги Его. Вместе с церковью воскреснет и Россия. Христос Воскресе»!
Использованная литература:
Князь Евгений Трубецкой. Три очерка о русской иконе. М., ИнфоАрт, 1991 г.
Трубецкой Е. Н. Смысл жизни. М., 1994.
Половинкин С. М. Князь Е. Н. Трубецкой. Жизненный и творческий путь. М. Синтаксис. 2011.
Круглый стол «Путь светлого разума» (памяти Евгения Николаевича Трубецкого) 05.05.10.
Е.Н.Трубецкой. «Два зверя», М.,1918г.
