Горе нашей истории в том, что её каждый переделывает на свой лад неоднократно.
Не единожды перекроенные – история, летописи – не дают нам узнать истинную жизнь нашего народа. И потому так много кривотолков.
Одного и того же человека видят то светлым, то исчадием ада; то жертвой; то мучителем… Правда известна одному лишь Господу Богу. Не нам грешным…
Сейчас многие говорят о канонизации Ивана Грозного, будто бы напрасно оклеветанного. Может быть и напрасно… Поди разберись! Но есть два момента, которые очень смущают. Во-первых, когда говорят, что Иван IV «не знал всей правды»… Ему мол, не докладывали. Сама по себе эта формула подозрительна и уже порядком надоела. Когда речь идёт о преступлениях верховной власти, у нас многие историки к сему прибегают: не знал, не докладывали, обманывали… Сталин «не знал, что делается, ему не докладывали правду». Хрущёв «не знал, что делается, ему не докладывали правду». Иван Грозный «не знал, что делается, ему не докладывали правду». И чем они только занимались, все наши правители? Странно, что все они никогда ничего не знали и позволяли себя обманывать, как малых детей.
Но не об этом речь! Бог с ними. А вот второе… Именно в правление Ивана IV был замучен в тюрьме митрополит Филипп. Он был замучен Скуратовым. Сторонники канонизации говорят, что это ложь! Пусть так. Но всё же он не пал от руки убийцы на улице или в храме… Он погиб в тюрьме. Без согласия царя митрополита заключить в тюрьму не могут! Допустим и тут царь «не знал», «не доложили», «обманули»… Но ведь митрополита не было на службах. Неужто Иван IV даже не поинтересовался, куда девался глава русской церкви? Мол нет, да и нет… Так не бывает! А если и бывает, то не от чистой совести. Говорят, пишут, что дескать не знал. А как узнал – повелел найти. А враги царя и митрополита пообещали доставить святителя живым, а сами его убили. И такое бывает, но ведь не одни сутки находился митрополит в тюрьме!
Живя далеко от архивов сложно, что-то восстановить в точности, описать события подробно… Но очень хочется сказать хотя бы немного о светлой памяти митрополита Филиппа. И напомнить, что всё же считать обоих – убиенного и отдавшего приказ об убиении (или напротив: не отдавшего приказ о спасении, что суть – убийство) святыми – непонятно и странно…
Родители Степан Иванович и Варвара Колычёвы всем сердцем старались растить сына угодным Богу. Отец видел сына с самого младенчества будущим государственным служителем. Детей обучали грамоте. В семье вообще очень много читали. Этим, надо сказать, старая Русь отличалась от новой, нашей Руси. У нас в семьях никто не обременяет себя книгами. Родители отмахиваются: «Дети не любят читать! Да и что толку? Мы вон читали, а живём нищими». А ведь без чтения просто невозможно вырастить из ребёнка достойного гражданина!
Кроме грамоты, будущего митрополита Филиппа, а пока – мальчика Фёдора – учили другому важному искусству: верховой езде и владению оружием. Такова была раньше жизнь: без ратного умения не выжить самому, не послужить Отечеству.
До 30 лет Фёдор находился при дворе князя Василия III. Потом из-за интриг род Колычёвых попал в опалу. И Фёдор уехал на Соловки в монастырь. Через некоторое время он стал игуменом Соловецкой обители. И вот тут и проявился дар государственного служителя, который так старались воспитать в нём его родители. При игумене Колычёве монастырь стал промышленным и культурным центром всего Северного Поморья. Не счесть и «мелких» преобразований… Била заменили на колокола, построили новые кельи и больницы… Много сделал игумен для увековеченья памяти Зосимы и Савватия.
Однажды явился Филиппу (уж не как знамение ли грядущих мук?) Господь в терновом венце. И там, на месте Филипповой молитвы, на месте явления ему Христа – забил родник. Филипп построил там часовню.
Меж тем, многие священники уже попали в опалу. Их ссылали (и на те же Соловки). А самого игумена Иван IV пригласил в Москву и предложил ему сан митрополита. Так начался его крестный путь.
Батюшка никого из людей не боялся. Он так и говорил: «Боюся Господа единаго!» С любовью во Христе он пытался взывать к царю: «Да не будет опричнины! Да будет только единая Россия, ибо всякое разделённое царство, по глаголу Всевышнего, запустеет! Не могу благославлять искренно, видя скорбь Отечества». Возмущало Филиппа и «самочинное монашество» ибо и опричники, и царь носили монашеские одеяния, не будучи монахами.
Однажды, в Успенском соборе митрополит во всеуслышание сказал: «В самых неверных, языческих царствах есть закон и правда, есть милосердие к людям – а на Руси нет их! Достояние и жизнь граждан не имеют защиты…».
И это действительно так. Сам митрополит стал жертвой спектакля, разыгранного опричниками. Митрополит стал читать Евангелие, а один из опричников остался в головном уборе. Митрополит прервал чтение и сделал замечание. Но опричник снял головной убор и стал, как ни в чём не бывало. Царь обернулся и пришёл в гнев: почему митрополит клевещет на его сотоварищей? Разумеется, кто из страха, кто намеренно – но ни единый человек не подтвердил правоту митрополита. И все сделали вид, что верят всему, что происходит, что не понимают истинного смысла происходящего.
Потом был суд. Низвержение из сана. Но не на суде, а принародно – в Успенском соборе. Сорвали облачение, надели изодранную монашескую рясу. Ноги митрополита забили в колодки, руки заковали в кандалы. Посадили в монастырь Николы Старого, где морили голодом… И послали митрополиту голову его любимого племянника, зашитую в мешок.
Затем митрополит Филипп был сослан в Тверь.
А далее… Одни говорят, что Иоанн IV решил спасти митрополита. Но недруги Филиппа умертвили его и опечалили царя вестью, что митрополит Филипп скончался от «духоты»… И царь скорбел, что не знал, что не доложили… А по другой версии Иван IV Грозный послал Малюту Скуратова умертвить непокорного митрополита, всю свою жизнь боявшегося токмо Господа единаго и ни кого из людей. И Скуратов задушил мученика.
Уже при Алексее Михайловиче и патриархе Никоне мощи святителя перенесли в Москву.
Усадьба же семьи Колычёвых через много столетий стала домом Святейшего Патриарха Алексия I, а потом и Алексия II. Алексий I глубоко почитал весь род Колычёвых. И попросил у Сталина отдать усадьбу под резиденцию патриарха, что и было сделано в 1952 году.
Святый отче Филиппе, моли Бога о нас!
