Сразу признаюсь, что я могу ошибаться. И авторы прочитанных мною книг пытались рассказать совершенно другие истории. Я не критик и не литературовед. Одним словом – не профессионал. Но… Писатели пишут именно для непрофессионалов, для каждого читателя в отдельности. Когда я читаю книгу, мне кажется, что писатель разговаривает только со мной и только мне он хочет поведать свою тайну.
Однажды мой сын, будучи школьником, обратился ко мне с просьбой найти в интернете краткое содержание литературного произведения (кажется, это был роман Л.Н.Толстого «Война и мир»). Каково же было моё удивление, когда оказалось, что весь многотомный труд писателя можно изложить в пятидесяти четырёх страницах обычного машинописного текста. А вы замечали, что иногда, пропустив в чтении несколько строк, можно потерять весь смысл прочитанного?!
Помните, в романе Булгакова «Мастер и Маргарита», Воланд позволяет мастеру провозгласить свободу Понтию Пилату. Он завершает свой роман возгласом: «Свободен!», чем окончательно подписывает себе приговор. Ибо, подчиняясь «великодушию» отца лжи, он вершит суд, возомнив себя богом. Но какую свободу обретает Пилат? Он освобождается от двухтысячелетнего сна и бежит за своим верным псом на лунную дорожку. А сама «свобода» длиной до призрачного сада и шириной с тропинку. «Кто-то отпускал на свободу мастера, как сам он только что отпустил на свободу собственного героя. Этот герой ушёл в бездну, ушёл безвозвратно…» — говорит Булгаков.
Когда-то, ещё в советское время, будучи далёким от церкви и впервые прочитав этот роман, я был уверен, что он о любви. Тем более автор обещал: «За мной, читатель! Кто сказал тебе, что нет на свете настоящей, верной, вечной любви?.. За мной, мой читатель, и только за мной, и я покажу тебе такую любовь…».
А следующая фраза пролетела мимо моего восприятия, что не позволило мне тогда прийти к тем мыслям, которыми я пытаюсь делиться с вами сегодня: «Что нужно было этой женщине, в глазах которой всегда горел какой-то непонятный огонечек, что нужно было этой чуть косящей на один глаз ведьме, украсившей себя тогда весною мимозами? Не знаю. Мне неизвестно. Очевидно, она говорила правду, ей нужен был он, мастер…». И далее сон, который в финале сбывается, показывающий к какой свободе приведёт выбор главного героя, выигравшего в лотерею деньги а в нагрузку к ним — писательский талант: «Приснилась неизвестная Маргарите местность – безнадежная, унылая, под пасмурным небом ранней весны. Приснилось это клочковатое бегущее серенькое небо, а под ним беззвучная стая грачей. Какой-то корявый мостик. Под ним мутная весенняя речонка, безрадостные, нищенские, полуголые деревья, одинокая осина, а далее, – меж деревьев, – бревенчатое зданьице, не то оно – отдельная кухня, не то баня… Неживое все кругом какое-то и до того унылое, что так и тянет повеситься на этой осине у мостика. Ни дуновения ветерка, ни шевеления облака и ни живой души. Вот адское место для живого человека! И вот, вообразите, распахивается дверь этого бревенчатого здания, и появляется он. Довольно далеко, но он отчетливо виден. Оборван он, не разберешь, во что он одет. Волосы всклокочены, небрит. Глаза больные, встревоженные. Манит её рукой, зовёт. Захлебываясь в неживом воздухе, Маргарита по кочкам побежала к нему и в это время проснулась…»
Как часто мы придумываем себе в угоду собственного бога. Удобного и комфортного. В меру строгого и бесконечно милостивого – бога оправдывающего нас. Это ли не свобода? Ведь хочется (правда же?) знать, что любое твоё действие будет оправдано. Что твоё понимание жизни, твоё кредо, твой стиль, твоя совесть угодны «твоему богу».
Господом нам дана свобода выбора, но мы упорно считаем, что имеем власть над этой свободой и умеем ею правильно распорядиться. Хотя, даже, посещая магазин, мы иногда покупаем не то, что нам нужно, а то, что нам хотят продать.
Знал ли мастер, какую свободу он покупает за свой лотерейный билет?.. Конечно, знал. И на протяжении всего романа я вижу его, с подавленной волей, словно в тумане. Он написал книгу, но ничего сам сказать не может, будто и не он писал. И вырваться из этого плена не может. И даже ненавистную рукопись не дают сжечь. Бежать искать защиту? Но где её искать в безбожной стране? Отчаяние и уныние овладевают им. Смотрите: он пишет книгу о том, о чём не имеет ни малейшего понятия; он выбрал свободу, но оказался в страшном плену; он понимает это и мечтает обрести покой, но вновь принимает помощь от сатаны. Почему так? — думал я. И пришёл вот к какому выводу: мастер не знал другого Бога. И не было рядом никого, кто мог бы ему помочь.
Не зря Булгаков, описывая все эти события, не упоминает ни о чём, что связано с верой человека в Бога. Единственный раз, когда атрибут православной веры был упомянут – это бумажная икона на груди у сходящего с ума и бегущего от Воланда поэта Бездомного, что хоть как-то, но помогло ему.
Тогда, когда я впервые прочитал роман «Мастер и Маргарита» – в последние годы «развитого социализма» – привычки размышлять, делать пометки на полях, у меня не было. Интерес книги я оценивал ни её побуждением к мысли, а создаваемой в моём воображении картинкой. Её яркостью и эмоциональностью, а вовсе не мыслью, способной расширять границы текста до бесконечности.
Хотя стоит отметить, что книга эта всё-таки вызвала во мне любопытство. Желание узнать: а что же на самом деле произошло две тысячи лет назад в этом далёком восточном городе – Иерусалиме? Это был первый камень, брошенный в тихий омут моего материалистического понимания мира. До прихода в храм оставалось ещё восемь лет.
Но не эта книга, уважаемый читатель, должна была растопить лёд неверия! Не эта. А та, которую все мы были обязаны читать ещё школьниками. Но мы тогда, как и современные ученики сейчас, умудрялись писать сочинения по этой книге, не прочитав ни строчки. Правда, в те годы было легче писать такие сочинения, по крайней мере, для меня. Существовал негласный шаблон: всякий писатель, изучаемый школьной программой, просто обязан был обличать царскую власть, капиталистов и буржуев, и рождать в угнетённом народе революционные настроения. Оставалось лишь в эти свои политические опусы вставлять из учебника и предисловия краткие характеристики главных героев. О чём книга мы с успехом забывали уже на следующий день. Но я подозреваю, что мы в советское время и не должны были знать, о чём написана эта книга. Я говорю о «Преступлении и наказании» Ф.М.Достоевского. А перечитать этот роман, вернее впервые прочитать, меня заставили некие публикации на страницах православного интернета. Я слышал, что Достоевский считается православным писателем, но знать наверняка не мог, ибо не читал. И вот встречается мне такой заголовок: «Можно, я не буду любить Достоевского?», — где автор статьи говорит, что ему не интересен сей великий писатель, и не станет ли он от этого менее православным. А в другой статье говорилось о том, что «Преступление и наказание» — роман о самой настоящей любви.
Проведя опрос среди окружающих меня людей, я выяснил, что этот роман о плохом парне, который убил старушку и тысячу страниц после этого терзался муками совести. И что в этого парня влюбилась падшая грешница, которую автор почему-то делает положительным героем. Здесь я опять вспомнил заголовок первой публикации, но любопытство взяло верх. Я открыл книгу и в течение трёх вечеров, как на одном дыхании, оказался в потрясающем мире познания истинного смысла любви.
Отложи журнал мой дорогой читатель, прочти книгу, и лишь потом, если захочешь, дослушай сей монолог.
Я читал, делая закладки в непонятных, на первый взгляд, местах, чтобы позднее вернутся и поразмышлять ещё раз в свете прочитанного далее. Чем тяжелее становилась стопа прочитанных страниц, тем с большей уверенностью я мог возразить своим респондентам – нет терзаний совести, нет раскаяния, к которому должны эти муки привести главного героя. Но есть необъяснимая душевная боль, которая приводит к физической болезни. Мучение, причину которого герой стремится понять, преследует его на протяжении всего повествования, которое заставляет его явиться с повинной и пойти на каторгу. Но, даже приняв наказание земное, ему не становится легче. Где же, где любовь, о которой писал автор заинтересовавшей меня публикации?
Этот вопрос заставлял меня несколько раз возвращаться к моим закладкам, и подчёркнутым строкам…
Первая, ещё не совсем ясная, смутная догадка промелькнула здесь. Помните, на другой день после убийства, когда Раскольников уже спрятал награбленное и бродил по улицам Петербурга. «Одно новое, непреодолимое ощущение овладевало им все более и более почти с каждой минутой: это было какое-то бесконечное, почти физическое отвращение ко всему встречавшемуся и окружающему, упорное, злобное, ненавистное. Ему гадки были все встречные, – гадки были их лица, походка, движения. Просто наплевал бы на кого-нибудь, укусил бы, кажется, если бы кто-нибудь с ним заговорил…»
И следующий эпизод, когда, после долгой разлуки, он встретился с матерью и сестрой: «Радостный, восторженный крик встретил появление Раскольникова. Обе бросились к нему. Но он стоял как мертвый; невыносимое внезапное сознание ударило в него как громом. Да и руки его не поднимались обнять их: не могли. Мать и сестра сжимали его в объятиях, целовали его, смеялись, плакали… Он ступил шаг, покачнулся и рухнулся на пол в обмороке.»
До самого финала этой книги для меня загадкой оставался вопрос: внезапное сознание чего ударило героя, как громом?
Это было сознание собственной смерти, с которым ему предстояло жить. Он ощутил, что теперь не может любить. Нет в нём этого дара даже к самым родным для него людям. Именно сейчас, как мне кажется, он понял, что наказание последовало мгновенно, без суда и следствия – по непреложному и непостижимому человеческим умом закону. Он, как и Мастер, сделал свой выбор, совершенно не догадываясь, что за этим последует. Смертный грех приводит к немедленной смерти. Ведь способность человека любить – есть вместилище Образа Божьего, а грех выталкивает из души этот Образ. Но не зря Соня Мармеладова читала ему, человеку, не верящему в Бога, о воскрешении Лазаря. Возможно, ничтожно малую надежду она всё же смогла поселить в его душе. Её любовь, её молитвы, её – поехавшей за ним на каторгу – жертва, её выбор, способствовали воскрешению его. В эпилоге романа читаем:
«Как это случилось, он и сам не знал, но вдруг что-то как бы подхватило его и как бы бросило к ее ногам. Он плакал и обнимал ее колени. В первое мгновение она ужасно испугалась, и все лицо ее помертвело. Она вскочила с места и, задрожав, смотрела на него. Но тотчас же, в тот же миг она все поняла. В глазах ее засветилось бесконечное счастье; она поняла, и для нее уже не было сомнения, что он любит, бесконечно любит ее и что настала же, наконец, эта минута…
Они хотели было говорить, но не могли. Слезы стояли в их глазах. Они оба были бледны и худы; но в этих больных и бледных лицах уже сияла заря обновленного будущего, полного воскресения в новую жизнь. Их воскресила любовь, сердце одного заключало бесконечные источники жизни для сердца другого…»
Они были счастливы, хотя впереди было ещё семь лет каторги. Но он уже взял Евангелие, он хотел жить. К нему вернулась любовь. Встреча с Богом состоялась. Впереди раскаяние и искупление, жизнь и любовь.
Два романа о свободе, о выборе, о любви. Разница лишь в том, что с Раскольниковым рядом был человек, способный, вымолить у Бога прощение своих грехов и грехов любимого человека. Даже когда надежды на это остаётся лишь с песчинку на гребне пустынного бархана.
И удивительно, что эта песчинка может удержать на себе всё мироздание.
