ДАЖДЬ МИ, СЫНЕ, ТВОЕ СЕРДЦЕ…

(Обзор книги В.Федченкова «О Богослужении в Православной церкви»).

После Символа веры начинается главная часть Литургии – Евхаристический канон. Во время Евхаристического канона происходит пресуществление Даров – анафора: преложение вина и хлеба в Тело и Кровь Господню. Слово «канон» в переводе с греческого обозначает инструмент, который у нас зовётся «отвесом». С его помощью правильно выводят стены. Как отвес не даёт уклониться в сторону, так и Евхаристический канон до скончания века должен остаться неизменным. Это вершина Литургии. Собственно Литургией является Литургия верных, когда все оглашенные удаляются. В храме могли остаться только крещёные. И не просто крещёные, а те, кто приступает к Причастию. Все, кто не причащается на Литургии, обязаны покинуть храм. Причащались все и всегда. При Василии Великом стало принято причащаться три раза в неделю. Когда же спросили Иоанна Златоуста, сколько раз нужно причащаться, он ответил: «Не спрашивай «сколько», а спроси «как?». В России частота Причастия сократилась перед революцией до минимума. По правилам хорошего светского тона считалось приличным причащаться не более раза в год Великим Постом. Так же охлодели к вере и бедные слои населения. Не удивительно, что после революции в стране оказалось столько безбожников. Это был результат теплохладности, поразившей дореволюционную Россию.
Во времена оны иначе совершалась и Проскомидия. Её совершали после Литургии оглашенных, перед Литургией верных. С 6 века Проскомидию стали совершать перед самым началом Литургии, так как оглашенных было мало. Но что же такое Евхаристия? Очень часто Евхаристию понимают, как Жертву. После Символа веры диакон приглашает приступить к святому возношению. «Но как? С сокрушенным ли сердцем? С воплями о помиловании? Нет. Ничуть не так, а «в мире приносити», в мирном состоянии. А какой же может быть мир при мольбах о пощаде, о прощении? Мирно можно прийти уже помилованному, чтобы отблагодарить Помиловавшего, чтобы хвалить за милость». Вот в этом, подчёркивает Вениамин Федченков, основной смысл Литургии и самой Евхаристии: в благодарении. «Вместо древнего елея… мы приносим «жертву хваления…Значит, и мы в храме с этого момента должны проникнуться возвышенным чувством хваления, а не сокрушенным молением о помиловании». Это не время и для просьб о разных нуждах житейских. По-гречески: «Евхаристомен то Кирио»,- благодарим Господа. Лик поёт «Достойно и праведно есть покланятися»…Здесь нужно поклониться, принести поклон – земной ли, поясной… Но это должен быть поклон не слёзного покаяния, а поклон благодарения за Дар. «Что же взывают? Если уж славословят, то не просят, не ходатайствуют, а хвалят». В видении Иезекииля были те, кто изображён на Евангелии. Вот поэтому мы и поём: «Победную песнь поюще (это орёл), вопиюще (телец), взывающе (лев) и глаголюще (человек). И эта песнь: «Свят, свят, свят Господь Саваоф, небо и земля полны славы твоея! Осанна в вышних! (т.е. хвала). Благословен Грядый во имя Господне! Осанна!» В момент Искупительной, Жертвенной части Литургии Церковь не плачет, а радуется и благодарит. В алтаре повторяется Голгофская жертва, а люди ликуют и радостно поют: «Тебе поем, Тебе благословим, Тебе благодарим, Господи!» «Жертва не составляет сущности Евхаристии.» Священник изрекает: «И да будут милости Господа нашего Иисуса Христа…», -и народ отвечает: «Аминь».
«Мы теперь, — пишет В. Федченков, — всё больше просим да каемся.. И чем далее от начала христианства, тем молитвы становились всё более покаянными». А все святые души не плакали, а пламенели Любовью: «Сладчайший Иисусе…» Дух Евхаристии – это Дух Любви, Дух Благодарности. Но это «не есть благодарность раба, отпущенного на свободу. Нет, это есть славословие сына, любящего и любимого…Бог идёт до последнего предела в любви к созданному Им миру. Нам нужно, непременно нужно почувствовать эту исходную точку всего дальнейшего дела спасения: неизреченную, бесконечную любовь Божию. «Аз любящие Мя люблю! И ищущие Мене обрящут благодать». Таков «закон» любви. «Бог Любы есть», — так сказал о Боге апостол Любви Иоанн.
Когда священник говорит: «Двери! Двери!», — он напоминает нам о евангельском моменте: «Се Жених грядет! Исходите в сретение Его!» «Готовые внидоша с Ним на браки… И затворены быша двери». После этого пришли и прочие. Но двери уже закрыты: «Не вем вас». «Вечеря Любви. Пир радости. Приглашаются самые родные,близкие… «Сыне Божий, Причастника мя приими.» Во время Причащения мы не вспоминаем лишь Господа, но принимаем в себя. Так мать питает в утробе ребёнка своей кровью и своим телом. Как ребёнок во чреве матери, так и мы в Господе: «Ядый Мою Плоть и пияй Мою Кровь во Мне пребывает, и Аз в нем.» Живые приобщаются видимо, зримо. А усопшие причащаются невидимо, таинственно – вынутые за усопших частицы опускаются в Чашу уже после причащения живых: «Омый убо, Господи, грехи поминавшихся зде Кровию Твоею Честною…» Молясь и подавая записки на проскомидию об усопших, мы им помогаем принять Причастие. Потому и поминаются только крещёные и православные. Новый Завет заключён: одни «пиют вино новое» в Царствии Отца, другие причащаются на земле.
Литургия посвящена не только лишь второму Лицу Троицы – Иисусу Христу. Мы общаемся с Пресвятой Троицей – Единосущной и Нераздельной. С самого начала возглас: «Благословенно Царство Отца и Сына и Святаго Духа». Литургия – это не только благодарение за спасение. В молитвах Василия Великого – благодарение за сотворение человека.
«Да. Я думаю, что не случайно люди теперь не причащаются: они испытывают затруднение подниматься до высоты истинных участников пира и славы, им легче остаться лишь «зрителями» и лишь немного утешаться отблесками чужой радости. Мы теперь подобны тем кающимся, коим после покаяния уже разрешалось стоять на Литургии верных, но не дозволялось приступать к Евхаристии»… Да, мы знаем, что мы грешны. Но мы дерзновенно просим Пресвятую Троицу: «Очисти наши души и телеса…» «Даждь … со страхом и любовью служащим Тебе неповинно и неосужденно причаститися Святых Твоих Таин и Небесного Твоего Царствия сподобиться…» Гнетущее покаяние не приведёт к доверчиво детской любви дитя к Отцу нашему. А ведь и молитва «Отче наш» — это тоже «детская» молитва, молитва детей к Отцу. «Ободрись же, человек!.. Вас и всех православных Христиан да помянет Господь Бог во Царствии Своем всегда, ныне и присно и во веки веков.» Аминь.